– Можно войти?
Она молча отступила, и он вошел в комнату.
– Что тебе нужно, Курт? Уже поздно, и… – Я надеюсь, что еще не поздно… Сейчас только девять. Gott, да не смотри на меня так! Я ничего… ничего тебе не сделаю, – неловко закончил он.
– Пожалуйста, объясни, что тебе нужно. Он протянул ей бумаги.
– Вот.
Лорелея вгляделась в документ. Прядь волос упала ей на лоб. Как хотелось ему отбросить эту прядь, зарыться пальцами в чудные волосы, прижаться губами к…
– Что это? – непонимающе спросила она.
– Я выполнил свое обещание. Теперь ты – владелица «Дамского изящества».
– А, спасибо. – Лорелея с безучастным видом отложила бумаги на туалетный столик.
– Спасибо? И все?
– А чего ты ждал? Спокойной ночи, Курт! И она демонстративно распахнула дверь. Но Курт не тронулся с места. Нет, он не позволит выставить себя за порог – по крайней мере, пока не услышит объяснений!
– Подожди. Может быть, ты не поняла? Я передаю тебе в собственность…
– Да, я все поняла. Спокойной ночи!
– Нет, подожди минуту! – На щеке его задергался мускул. – Ради этого ты вышла за меня замуж, помнишь? Чтобы сохранить за собой «Дамское изящество»!
– Еще раз спасибо. Бабушка будет счастлива. А теперь…
– Черт побери, Лорелея, чего ты добиваешься? Я выполнил свое обещание, а ты…
– А чего ты ждешь? – Она гордо вскинула голову; глаза ее пылали гневом. – Я тебя поблагодарила. Разговор окончен.
– Черта с два!
– Тише. Разбудишь Вилли! Курт захлопнул дверь.
– Ты и так каждую ночь будишь его своими рыданиями!
Лицо ее залилось краской.
– Я не плачу по ночам! Не знаю, почему ему почудилось.
– Ну, разумеется! С чего бы тебе проливать слезы?
– Вот именно, с чего? – отозвалась она, скрестив руки на груди и воинственно вздернув подбородок.
– Вот и я не знаю.
Курт шагнул к ней – и она отпрянула. Это инстинктивное движение разозлило его еще сильнее. Почему, черт побери, она от него шарахается?! Разве он хоть раз причинил ей боль? Ударил? Ворвался к ней и изнасиловал, как грозился в слепой ярости? О нет, даже в мыслях своих он никогда не был насильником. Все эти недели лишь тайно мечтал, что она придет к нему по собственной воле, как уже приходила однажды, что прошепчет его имя, прильнет к его губам, в сладчайший миг страсти выкрикнет слова любви…
– Может быть, ты плачешь потому, что вынуждена терпеть мое присутствие? – прорычал он, схватив ее за плечи. – Потому что мы с тобой остаемся мужем и женой? Поэтому ты плачешь, Лорелея?
Она молча покачала головой. Слезы заблестели у нее на глазах, серебристыми ручейками заструились по щекам.
– Черт побери, отвечай! – взревел он. – Ты плачешь, потому что меня ненавидишь?