(Ничтожество! Ты ничем не лучше Бекки и всех остальных. Несмотря на все твои мужские замашки, твои штаны и загар и натруженные руки, испанские шпоры и умение отлично скакать верхом – ты всего лишь тщеславная женщина.)
Ей было все равно. Она хотела видеть, как загораются его глаза, когда он смотрит на нее. Она хотела этого так сильно, что у нее напряглись все мускулы. Но смелости пойти с ним на вечеринку у нее не хватало. А ведь там бы она узнали наверняка, нравится она ему или нет. Роза может и ошибиться.
Черт побери! Она не могла понять, почему она так хочет на эту вечеринку. Все эти годы она не испытывала ни малейшего желания делать это.
Чего она хотела добиться?
Она хотела заполучить Мэдисона.
Господи сохрани, она, должно быть, сходит с ума. Не может быть, чтобы она влюбилась в Мэдисона. Она ни в кого не может влюбиться.
О, Боже! Она любила Мэдисона. Она так увлеклась делом Хэна, так много спорила и угрожала, что не обратила внимания на то, что творится в ее собственном сердце.
Паника овладела Ферн. Ей нужно было побыть одной.
– С вами все в порядке? – спросила Роза. – Вы очень побледнели.
– Думаю, я еще не совсем здорова, – ответила Ферн.
– Тогда полежите до обеда. Я позабочусь о том, чтобы никто вас не беспокоил.
Слишком поздно, думала Ферн про себя. Слишком поздно.
– Но я не умею танцевать, – протестовала Ферн.
– И не надо, – сказал Мэдисон. Он все еще не мог смириться с ее отказом пойти с ним на вечеринку.
– Я тоже не могу танцевать, – сказала Роза, поглаживая себя по животу. – Я слишком неуклюжая.
– Ты такая же грациозная, как и всегда, – сказал Джордж.
– Мило с твоей стороны, что ты так говоришь, дорогой. Но, я думаю, я лучше присяду где-нибудь в уголке и буду смотреть, как танцуют другие.
– Пусть Мэдисон научит вас танцевать, – посоветовал Джордж Ферн.
– Можем начать прямо сейчас, – сказал Мэдисон, вставая.
– Я могу поиграть на пианино, – предложила миссис Эббот.
Все удивленно посмотрели на нее.
– Но я играю очень плохо, – добавила она.
– Никто не будет учить меня танцевать, – заявила Ферн. Щеки ее горели. – Я же говорю вам, что не пойду на вечеринку. Но если бы даже и пошла, я не позволила бы таскать себя по всему залу у всех на виду. Я бы чувствовала себя идиоткой.
В этом доме было принято оставаться за столом после обеда и обсуждать события дня. Полутьма, простенькие обои, крашеная мебель – все это не очень веселило. Но здесь было как-то уютней, чем в гостиной.
– Ну что ж, обсуждайте эту тему наедине, после того как мы уйдем, – сказала Роза, вставая. – Надо еще прогуляться перед сном и уложить Уильяма Генри вовремя.