– Я не возвращаюсь, Джордж. Я приехал только потому, что Хэн попал в беду.
– Он был в беде уже тогда, когда ты сбежал из дома, бросив мать и всех остальных в этой чертовой дыре, где не было ни одного мужчины, который мог бы защитить их. Что же ты приехал теперь?
Мэдисон, и вообще-то вспыльчивый, чувствовал, что вот-вот взорвется.
– Слушай, Джордж, я приехал сюда не для того, чтобы обсуждать то, что я совершил много лет назад. Если я здесь не нужен, я уеду.
– Разумеется, ты мне нужен здесь. Иначе я бы не вышел тебя встречать.
– Чертовски странная встреча, не так ли?
– Это потому, наверное, что я пока не решил: то ли врезать тебе, то ли обнять по-братски.
Черт возьми. Джордж всегда умел создать напряженность.
– Знаешь, лучше врежь мне. Я думаю, в этом городишке такое принято, по-другому они гостей не встречают. Кроме того, ты после этого просто лучше себя почувствуешь.
– А я думаю, местным жителям стоит попробовать нечто иное, кроме мордобоя, – сказал Джордж, подошел к брату и обнял его.
Мэдисон весь напрягся, не желая отвечать объятием на объятие. Он не хотел жертвовать ни крохой своей, с таким трудом завоеванной, независимости. Пусть его приветствуют, но он поставит им свои условия.
– Почему ты не писал? – спросил Джордж, выпуская брата из объятий и делая шаг назад. – Все думали, что ты умер.
– Но ты же не верил в это. Почему?
– Мы слишком похожи друг на друга. Я чувствовал, что ты жив.
Мэдисон хотел было начать опровергать брата: разве может он быть похож на кого-то, кто живет на коровьем ранчо в южном Техасе. Но взглянул на Джорджа и осекся. Смотреть на него было все равно, что смотреть на свое собственное отражение в зеркале.
– Как ты узнал про Хэна? Я едва глазам поверил, когда увидел эту телеграмму от тебя.
– Об этом было в сводках компании.
– Что за сводки?
– Расскажу после. Это не так важно. Лучше ты расскажи мне про Хэна.
– А чем ты поможешь ему?
– Я адвокат. Я прибыл, чтобы доказать его невиновность.
Как только он произнес эти слова, Мэдисон вдруг осознал, что Хэну было всего четырнадцать лет, когда он уехал из Техаса. О своем младшем брате Мэдисон знал даже меньше, чем о Джордже.
Остальных своих братьев он вообще не помнил. Он не знал своих братьев. Только сойдя с поезда в этом диком Канзасе с его пустынным ландшафтом, так напоминающим суровый Техас, он вдруг понял, что представлял своих родственников как бы живущими в Виргинии. Там, в большом доме с дюжиной слуг, невозможно было бы вообразить, что кто-то из Рэндолфов мог совершить убийство. Здесь, в этих страшных местах, все возможно.