– Не имеет значения.
– Чтобы доехать туда, не подвергая себя опасности, надо сидеть на лошади так, как сидят мужчины. Но я не думаю, что леди с востока согласится на это.
Танзи лукаво улыбнулась.
– Я выросла в горах Кентукки. Никто не считал меня леди. Мои родственники и соседи не удивились бы, увидев меня верхом на лошади.
Немного подумав, Расс сказал:
– Мы не выбираем себе родителей, и дело вовсе не в том, где мы родились. Важно то…
– Черт возьми, Расс! Это опять твоих рук дело! Попробуй только прикоснуться к моим коровам, и я пристрелю тебя на месте! – раздался грубый голос.
Танзи подняла голову и увидела Стокера с ружьем. Он направлялся к их столику. Посетители ресторана шарахались от него.
– Не говори глупостей, Стокер, – бросил Расс. – Даже при желании мои люди не смогли бы выбраться из долины. Вот уже три дня проход охраняется стрелками.
– А как же тебе удалось проскользнуть? – потребовал объяснений Пуллет.
– Я лучше знаю горы. И убери свое ружье, а то ненароком зацепишь кого-нибудь.
– Сейчас я пущу пулю промеж твоих лживых глаз! – заорал Стокер. – У перехода в мою долину пасутся только твои люди, которые никого не пускают туда, чтобы никто не узнал, что за клейма стоят на твоих животных.
– Зачем мне твои тощие коровы? Какой от них толк?
– Ты продаешь моих тощих коров, а себе покупаешь быков. И сейчас я положу конец этому беззаконию.
Пошатнувшись, Стокер шагнул к Рассу. Он был в стельку пьян и не соображал, что делает. Расс вскочил, попытался вырвать у Стокера ружье.
– Мне следовало пристрелить тебя еще тогда, когда ты убил моего брата, – простонал Стокер. – Я не успокоюсь, пока не задушу тебя собственными руками.
– Я никогда не забуду, какое зло твоя семья причинила моей матери и сестре, – проговорил Расс.
– Они пошли бы с любым, у кого были деньги, – взвизгнул Стокер. – Они были шлюхами.
Танзи глазам своим не верила. Самый богатый и влиятельный человек в городе боролся на полу с Рассом и пронзительно кричал, что убьет его. Расс тоже вел себя не лучше. Вокруг них собралось с полсотни зевак, которые как раз в это время зашли в ресторан пообедать. Танзи кипела от ярости. Сейчас ей было не до хороших манер.
– Прекратите, вы оба! – закричала она. – Что за ребячество!
Мужчины, словно не слыша, продолжали мутузить друг друга.
– Они враждуют между собой вот уже десять лет, – со знанием дела заявил городской банкир. – И не успокоятся до тех пор, пока кто-нибудь из них не умрет.
«Не успокоятся, пока кто-нибудь из них не умрет» – эхом отдалось у Танзи в голове.
Точно так же говорила и ее мать. Выходит, она проделала путь в тысячу с лишним миль, чтобы приехать к тому, от чего уехала. Гнев пронзал ее тело сотнями игл.