* * *
– Почему вы не загнали хотя бы нескольких коров в долину Тибболта? – спросил Стокер у Чика.
– Туда невозможно пробраться. Его люди днем и ночью охраняют проход.
– Не знаю, как долго мне удастся удерживать владельцев ранчо от похода к Рассу. Вы представляете, что будет, если они не обнаружат там угнанных коров? Они станут искать вас.
Чик про себя рассмеялся. Он не дурак, чтобы позволить поймать себя с поличным. Угнанных коров он продал всех до единой.
– Я постараюсь сделать все, что от меня зависит, – сказал Чик, – но, сдается мне, надо идти другим путем.
– Иди каким хочешь путем, только отведи этих коров в долину.
Но для начала ему придется угнать еще нескольких коров, подумал Чик. Его забавляла мысль о том, что украсть их он собирался у Стокера. Он, конечно же, переправит коров к Рассу, если тот не подстрелит его.
Танзи с грустью смотрела на Черепашку, помогавшего ей выносить вещи из гостиницы. Она не ожидала, что с такой неохотой будет покидать Боулдер-Гэп. Казалось, теперь можно вздохнуть с облегчением, однако на душе у нее было тяжело. Она не знала, куда ехать. Никто нигде ее не ждал. В Боулдер-Гэп ей больше делать нечего. Однако Танзи не собиралась так легко сдаваться. Она докажет им, что достойна уважения.
– Тут все. Больше ничего не осталось, – запыхавшись, сказал Черепашка.
Мальчик переживал отъезд Танзи еще сильнее, чем она сама. И хотя Танзи уверяла Черепашку, что он прекрасно справится со всеми трудностями сам, что сможет выработать в себе необходимую твердость характера и противостоять нападкам окружающих, что больше никто не станет издеваться над ним, он грустно кивал, всем своим видом показывая, что не верит в это. Танзи подумала о Рассе. Как, должно быть, ему тяжело терпеть подобное отношение к себе со стороны жителей города. Она протянула Черепашке монетку, но тот не взял.
– Вам она нужнее, чем мне, – сказал мальчик. Глаза его опухли и покраснели. Видимо, он плакал. – Почему вы не хотите остаться?
– А что я буду здесь делать? Работать в салуне мистера Пуллета? Чтобы окончательно погубить свою репутацию?
– Я ненавижу тетю Этель, – сказал Черепашка. – Она скупая и…
– Не стоит винить во всем тетю. Она делает то, что считает правильным. К тому же в городе все разделяют ее мнение.
– Я всех их ненавижу. Когда вырасту, обязательно уеду отсюда.
Танзи не стала говорить, что в шестнадцать лет уже можно уйти из дома и начать самостоятельную жизнь. Помнится, Расс сказал ей, что он уехал в Техас именно в таком возрасте. Она сама отправилась в Сент-Луис, едва ей исполнилось семнадцать.