– Нет, ни за что! Даже не подумаю!
Мама растерялась окончательно и попыталась привлечь на свою сторону Ульсен. Но Ульсен лежала на полу, чертила выкройку и молчала, хотя было видно, что ей весь этот спор кажется детским лепетом. У нее было собственное мнение, и она не желала никому высказать поддержку.
Тогда мама обратилась к служанкам Ловисе и Эстер. Ловису я давно перетянула на свою сторону. Она сочувствовала неимущим. Поэтому лишь угрюмо покачала головой и твердо заявила, что белый никак не подойдет.
Эстер, наша маленькая горничная, напротив, поддержала маму.
– Я считаю как госпожа. Это правильно, – сказала она, кивнув своей понятливой головкой.
У самой Эстер в шкафу висело черное платье, которое ей перед конфирмацией дали в общине. Она надевала его только на похороны. Это платье оказалось почти что дурным знаком: после того как оно появилось, в ее родне раз за разом кто-нибудь умирал. А вообще-то Эстер не понимала, почему бы общине не выдавать белую ткань, раз уж она настолько практичнее. Тем более если заботиться о неимущих: ведь у девочек в этих семьях иногда бывает одно-единственное платье.
Но я не сдавалась. Стояла на своем. Если мама не даст мне черной ткани, что ж, ладно, я попрошу у общины. Или откажусь от конфирмации.
Мама снова попыталась привлечь к нашему спору Ульсен, но та благоразумно отмалчивалась.
И что-то в ее поведении подсказывало, что она в любом случае вряд ли согласится с мамой.
Тем временем пришло письмо от Каролины, и на этот раз оно было адресовано мне. Но пришло оно не из Парижа, а из Замка Роз.
Каролина сообщала, что Максимилиаму Фальк аф Стеншерна, который был приписан к полку, сражавшемуся против турок в Балканской войне, пришлось срочно отправиться в Адрианополь. Его отсутствие могло быть долгим, поэтому они собрали свои чемоданы и уехали домой. Без Максимилиама все уже было не то.
Так что они снова были в Замке Роз. И Леони вместе с ними. Каролина писала, что в замке ужасно холодно. Леони, не привыкшая к нашему суровому климату, постоянно мерзла. Письмо заканчивалось просьбой:
«Дорогая сестра! Пока мы здесь не замерзли до смерти, не могла бы ты пригласить меня и Леони в ваш замечательный теплый дом – хотя бы на пару дней после Пасхи? Это было бы так здорово!»
Дальше следовал небольшой постскриптум, полностью в духе Каролины:
«Ты ведь понимаешь, сестричка, здесь могут удивиться, почему твой брат никогда не ездит домой повидать родственников».
Хитрая Каролина! Она знала, с какой стороны подойти! Но тут ей не повезло: днем раньше я получила письмо от Веры Торсон, в котором меня приглашали отпраздновать Пасху в Замке Роз. Этого хотели Арильд и Розильда, они «соскучились» по мне, писала Вера. Это радовало. Значит, они меня не забыли.