«Леони ведь такая очаровательная, правда?» – спросила она.
Я лишь пожала плечами, и Розильда тут же написала, что я не должна думать будто она ревнует. Ничего подобного!
«Но тебе не кажется, что она немножко неестественная, эта маленькая Леони?»
Я снова промолчала, а Розильда продолжила, что ей приятно видеть Леони и общаться с ней. Она очень милая. И, конечно, замечательно, что с ней можно упражняться во французском. Правда, интересной беседы у них не получалось. Хотя у Леони выразительная речь, и она умеет говорить красиво.
«Но это совсем не то что говорить с тобой, Берта», – добавила Розильда.
Что чувствовал Арильд, я не знаю. В присутствии Леони он начинал тушеваться. Да и со мной поначалу держался немного скованно, хотя это быстро прошло. А с Каролиной он никогда не смущался, каждый день они подолгу гуляли вместе и, похоже, им всегда было о чем поболтать. Иногда я думала, что Арильду я интересна только как «сестра Карла». Меня это огорчало. Если Арильд и беседовал со мной, то это всегда касалось моего «замечательного брата» и их великой дружбы. В конце концов я стала уходить от таких разговоров. Мне казалось, в их дружбе стало слишком много фантазий.
Каролину в первые дни я видела нечасто. В Замке Роз редко собирались все вместе, разве что за обеденным столом. Мы разделились на пары. Когда я была с Арильдом, Каролина была с Розильдой, и наоборот. Леони предпочитала общество Каролины и Арильда. Не то чтобы она нарочно избегала меня и Розильду, но, наверное, с ними ей было приятней. К тому же она была влюблена в «Карла» и даже не пыталась этого скрыть.
До сих пор в замке никто не заподозрил Каролину в том, что она выдает себя не за того, кем является. На мой взгляд, эта авантюра была очень опасной. Особенно для Леони, которая, без всякого сомнения, принадлежала к породе «рабынь любви»…
Из-за Розильды я не волновалась. Ее ревность была несерьезной. Любовный треугольник был для нее просто развлечением.
Единственным, о ком она действительно тосковала и тревожилась, был ее отец. Раньше Максимилиам был всего лишь мифом, смутным воспоминанием, портретом на стене. А теперь вдруг стал настоящим. У Арильда и Розильды появился отец. Сильный и надежный. Опора в жизни.
Это была самая большая перемена, произошедшая в замке. Максимилиам находился далеко, но его присутствие все равно ощущалось. В мой прошлый приезд не было ничего подобного. А теперь Розильда без конца говорила о нем и показывала фотографии, снятые в Париже. На них она была вместе с отцом и смотрела на него с обожанием.