Имя? Нате вам имя. И фамилию забирайте. Отчество? С удовольствием. Гол рождения тоже не задорого отдам. Прописан в Алма-Ате. Зачем приехал? Салют посмотреть... У нас нету. Зачем флаг брал? А вот хотел завтра на демонстрацию пойти...
И как я это сказал, так тут же мне демократором по ребрам. "Ах ты ублюдок волосатый, туфту мне хочешь впарить? Хули с тобой ебаться! В спецпримник его, на Каляева. Пусть у них от него башка болит!"
В спецприемнике свои достопримечательности. Вши бельевые. Запаришься потом шмотье кипятить. А делопроизводство там такое, что раньше, чем через два месяца оттуда не вылезешь. Май, июнь. На Гаую хотел съездить... В июне в Крым собирались... Солнышко вылезло. А вечером сегодня - открытие "треугольника". Составят скамейки у Дворцового моста соответственно. Рыжов гимн "треугольника" споет. Может, Умка будет. Кто-то свистел, что приехала...
Посадили меня в фургон. Ручка только снаружи...Пол резиной застлан. Скамейки нет. У окошка без стекла. Без стекла, но с решеткой окошко. Дышу напоследок вольным воздухом.
Подъехали к Финбану и остановились. Зачем это, думаю? Мочить будут? Так вчера оттянулись уже, и настроение у них было не то, как ехать собирались. И тут до меня доперло - кофе пошли пить на вокзал. Ох, думаю, Господи, сделай чудо. Спаси меня от ментов, от вшей, от соседушек по камере, от неволи спаси меня!
И вынул я образок, поцеловал его - и тут-то я ясно понял, что если увижу атеиста - просто посмеюсь над ним дураком. Просто поржу, и пойду дальше.
Образок на гайтане длинном, кожаном. Внутри ручки нет, а снаружи то вот она. Высунул я за решетку образок, раскачал, накинул на ручку - и открылась мне дверь на свободу. И вышел я, осмотрелся, и со слезами на глазах возблагодарил Господа! Кого на выручку мне послал! Не сошку мелкую, самого важного и занятого Ангела оторвал от дел, чтобы пьяницу и раздолбая из неволи выручить!
А помолившись, поднял я кусок кирпича, и слово на дверях написал одно, коротенькое- коротенькое. И иллюстрацию сделал.
Аудитория торжествует. С единственным критическим замечанием обращается к рассказчику член Клуба Александр Борисович "Ингер" Железнов.
- Что же ты, Мишель, от такого божественного порыва к такой гадости снизошел? Богохульство это!
- Ан нет, Ингер. Ан нет. К каждому месту надпись должна быть подобающая сделана. И иллюстрация - соответственно! Так вот!
Председатель растроганно обнимает Мишеля, стряхивает с глаза скупую слезу, садится на свое место и вдруг неожиданно объявляет заседание закрытым, объяснив это тем, что ему необходим кое что срочно обмозговать. Протокол вел секретарь Клуба Энди R.B.