Клер все еще колебалась.
– Я не верю вам, – заявила она. И, немного подумав, добавила: – Кроме того, я не давала вам разрешения называть меня по имени.
В этот самый момент боковая дверь распахнулась и они оба, вздрогнув от неожиданности, повернулись на шум. На пороге столовой, с самым невозмутимым лицом взирая на сцену разгрома, стоял дворецкий герцога.
– Не следует ли доложить его светлости?..
Клер незаметно разоружилась, опустив на стол весь свой внушительный арсенал.
– Нет-нет, Эммерет! В этом нет никакой необходимости!
– Очень хорошо, мисс Банкрофт. Потому что я подумал…
Клер, улыбнувшись, кивнула:
– Благодарю вас. – Услышав, как скрипнула дверь, она окликнула дворецкого: – Эммерет!
– Слушаю, мисс!
– Скажите, Эммерет, капитан Гамильтон действительно поднял руки вверх?
– И даже размахивает в воздухе салфеткой, – сухо подтвердил дворецкий, в то время как Гамильтон еще выразительнее замахал импровизированным белым флагом. – Похоже, вы одержали верх, мисс, – как Веллингтон у Ватерлоо.
– Спасибо, Эммерет! – весело рассмеялась Клер.
Кивнув, дворецкий попятился и бесшумно прикрыл за собой дверь.
Нащупав рукой край стола, Клер отодвинула в сторону вилки.
– Конечно, Эммерет и словом не обмолвится его светлости о том, что он увидел, но уж в том, что на половине слуг будут чесать языками весь вечер, можно не сомневаться.
– И завтра тоже, – поддакнул Рэнд, – или я недооценил огонек, блеснувший в глазах этого вашего Эммерета.
– Огонек?! Да вы шутите! Более унылой личности, чем наш Эммерет, и представить себе трудно! Помню, еще маленькой я до смерти его боялась.
– Это был огонек, а может, слезы, – буркнул Рэнд, – по вашему севрскому фарфору.
– Господи помилуй! Неужели я его весь перебила?!
– Боюсь, что так. Впрочем, кажется, пепельница целехонька.
Клер испустила тяжелый вздох.
– Боже правый, а Стикль без ума от севрского фарфора! «Скорее всего так оно и есть», – подумал Рэнд.
– Позвольте предложить вам руку?
– А вы их до сих пор так и держите над головой?
– Конечно. А то как же!
– А белый флаг?
– Я размахиваю им над головой.
– Ладно, можете перестать дурачиться, но руки лучше держите при себе, идет?
Рэнд уронил салфетку на пол.
– Как прикажете, – кивнул он, опуская руки.
Клер прислонилась спиной к столу, пальцы ее по-прежнему сжимали его край.
– Мне бы все-таки хотелось знать, почему вы меня поцеловали? – невозмутимо поинтересовалась она.
– Попытался поцеловать, – поправил Рэнд, – только попытался. То, что произошло, трудно назвать поцелуем.
– Наверное, вы правы.
«Стало быть, ей все-таки кое-что об этом известно», – усмехнулся про себя Рэнд. Самое же неприятное было то, что Клер, казалось, без труда могла читать его мысли.