Хотя Этан не знал, какой оборот приняли ее мысли и чем вызван этот пристальный взгляд, он понял, о чем вспоминает Мишель. Рассеянным движением он потер верхнюю губу — как делал, когда носил усы. Осознав свой жест, он застыл, боясь выдать себя.
Он заерзал в кресле и перекинул одну ногу через подлокотник.
— Полагаю, утром Детра найдет для тебя какую-нибудь одежду, — произнес он, — Только тебе придется подогнать ее. Ты же слышала, Ди не станет этим заниматься.
— Я тоже ничего не стану делать. Я не умею шить.
— Неудивительно, — с сарказмом отозвался Этан. — Неужели мать ничему тебя не учила?
— Нет, учила, и многому. Просто я не стала учиться рукоделию.
— Должно быть, ты была слишком избалованной. Мишель привела в раздражение собственная внезапная улыбка. Ей не хотелось, чтобы Этан смешил ее.
— Это фамильная черта, — холодно объяснила она.
— Наряду с болтливостью и упрямством.
Мишель отвела взгляд, поражаясь столь откровенной оценке: казалось, Этан с легкостью читал ее мысли и насмехался над ней.
— Нет, болтливость и упрямство — мои собственные. — Она уловила проблеск улыбки на лице Этана, такой же ленивой, как его походка, тонкой, как его насмешки. Стараясь отвлечься, Мишель сделала вид, что с любопытством оглядывает комнату.
Прежде она не замечала, как здесь уютно: мебель темного дерева, ореха или вишни, простая и крепкая, лишенная затейливой резьбы — последнего штриха руки искусного мастера, но тем не менее удобная и надежная. Кроме кровати, комода и тумбочки у кровати, здесь помещались большое кресло, в котором расположился Этан, обитая такой же тканью банкетка, два плетеных стула у печки, шкаф, стол и умывальник. На мраморной доске умывальника стояли большой таз и кувшин. Единственное окно в комнате закрывали шторы в голубую и белую клетку. Стены оклеены обоями с изящными фиолетовыми цветами на кремовом фоне. Кроме зеркала над комодом и пояса с кобурой на гвозде у двери, на стенах ничего не висело. Там, где пол не был прикрыт ковром, он казался чистым, недавно вымытым. В сущности, вся комната выглядела опрятно. Припомнив, что кто-то из женщин стирает Этану белье, Мишель задумалась, кто убирает в комнате — сам Этан или кто-нибудь из девушек Ди, получающих плату за эту услугу.
Этан заметил, что Мишель оглядывает комнату, и пытался понять, о чем она думает.
— Полагаю, ты привыкла к другой обстановке.
Мишель помедлила с ответом.
— Да, дом, где я выросла, был совсем другим, — тихо сказала она, — но я привыкла к скромному жилью. — Она повернулась к Этану, ожидая увидеть его усмешку. Он не усмехался. Вероятно, не желал знать, что имеет в виду Мишель. Разумеется, ему не было дела до нее. — Меня будут искать, — напомнила она. — Коллеги из газеты, родственники. Вы подумали об этом?