Кое-что еще беспокоило Мишель, но выводы, сделанные ею после долгих размышлений, были настолько неправдоподобны, настолько расходились с тем, что Мишель видела своими глазами, что она не верила самой себе. Однако проходило время, и самое невероятное становилось вполне возможным.
— Опять ты хмуришься.
Мишель подняла голову и взглянула на Хьюстона поверх очков. Его лицо пряталось в тени, он заслонял собой солнечный свет, падающий из окна.
— В самом деле? — спросила Мишель. — Я не за метила.
Она оглядела салун. Ди нигде не было видно, Китти подметала сцену, а Лотти разучивала новый танец.
Не дожидаясь приглашения и зная, что никогда его не получит, Хьюстон отодвинул стул и уселся рядом с Мишель. Он взял одну из газет, лежавших перед Мишель, и бегло просмотрел ее.
— Откуда они у тебя? — спросил он.
— Их дал мне Этан. Сказал, что здесь найдется кое-что интересное для меня. Может быть, вы против?
— Нет, не против. Только не понимаю, зачем тебе понадобилось это читать. В газетах всегда и все перевирают. Хуже того, газетчики ничего не смыслят в вещах, о которых пишут.
В его голосе прозвучала горечь, какой Мишель никогда прежде не слышала.
— Значит, вот почему вы не хотели оставить в живых ни одного репортера? Неужели вы питаете к ним личную ненависть или это дело принципа? Хороший репортер — мертвый репортер, так?
Хьюстон выпрямился, удивленный вспышкой Мишель. Его холодные черные глаза превратились в узкие щели под нахмуренными бровями.
— Ты ни черта в этом не понимаешь, — наконец произнес он.
Мишель уже подозревала, что Хьюстон ударит ее, он был в ярости.
— Объясните, — тихо попросила она. Хьюстон долго разглядывал ее.
— Как-нибудь в другой раз.
— Ладно. — Мишель заметила, как удивлен Хьюстон тем, что она не стала настаивать. И все-таки Мишель не сомневалась, что Хьюстон в конце концов объяснится. Мишель знала, что десятком правильно поставленных вопросов сумеет разузнать что-то важное про Натаниеля Хьюстона.
— Не хотите кофе? — спросила она. — На кухне есть только что сваренный. Я могу принести.
— Лучше давай сами перейдем на кухню.
Мишель смутилась. Она огляделась, размышляя, кто сейчас может быть на кухне.
— Не знаю, стоит ли… Хьюстон откинулся на стуле.
— Боишься остаться со мной наедине?
— Я… да, мне не нравится оставаться с вами наедине.
— По крайней мере честно призналась. — Хьюстон взял Мишель за запястье и встал, потянув за собой. — Пойдем, я уже слышу запах кофе. Кроме того, у меня есть кое-что для тебя.
Мишель нахмурилась, размышляя, что бы это могло значить. Она начала торопливо собирать газеты. Хьюстон нетерпеливо махнул рукой: