— Подумать только! — ответил он. — Интересно, захочет ли Дансер остаться, здесь после того, как заживет его нога?
— Почему бы тебе его не спросить? Он здесь устроился более комфортабельно, чем я могла предположить. Бен и остальные были очень добры, и никто на него не пялится. Все равно он сейчас не может уехать в свою хижину, особенно при таком снеге, и не уехал бы до того, как родится ребенок. Возможно, ему понравится работать здесь на ранчо поваром, по крайней мере до тех пор, пока он не сможет вернуться к своим выработкам.
— Я с ним поговорю.
Мэгги потянулась к кружке с чаем.
— Подозреваю, что снова стану дамой-бездельницей, — со вздохом произнесла она.
— Почему-то мне кажется, этого не произойдет. У тебя будет масса дел до рождения ребенка, а потом их станет еще больше.
За три дня до Рождества Мэгги вспомнила слова Коннора. Конечно, он оказался прав. Работы на ранчо не прекращались только потому, что долину замело снегом. Мужчины все равно работали помногу часов, кормили скот, убирали стойла, коптили мясо, ковали инструменты к весне. Когда на стадо нападали волки, они выходили, чтобы их прогнать. Они охотились и ловили рыбу, тренировались в бросании аркана в корале.
У Мэгги дни тоже были полны дел. Она стирала, гладила, чинила одежду — эта работа приносила ей удовлетворение, когда бывала закончена. И готовила вещи для ребенка. Она больше не стряпала ежедневно, но никто не пытался остановить ее, когда она бралась что-нибудь испечь. Когда Бак свалился с кашлем и болью в груди, именно Мэгги, а не Дансер, лечила его. Раздавив зубчик чеснока в столовой ложке меда, она заставляла принимать эту смесь четыре раза в день, чтобы снять воспаление в груди. Готовила для него на ночь чай из ромашки и прибавляла к нему экстракт, приготовленный из коры дикой вишни.
Мэгги почистила песком и починила колыбельку, которую нашла на чердаке. Временами трудилась над новым одеялом для их спальни, а Бен учил ее играть на гармошке. Немного читала по вечерам, иногда вместе с ней у камина сидел Коннор. Обычно она засыпала, уронив на пол открытую книгу. Ей нравилось, что Коннор относит ее на руках в постель.
Теперь, припомнив его слова о том, что она все равно будет занята, Мэгги пожалела, что его нет поблизости, чтобы отнести ее в постель. Она резко согнулась, крепко сжав в руках кувшин, когда очередной приступ боли сковал поясницу. Когда боль утихла, Мэгги поставила кувшин на место на полку в кладовке. Решение навести там порядок внезапно потеряло свою важность.
Мэгги, пятясь задом, выбралась из кладовки и оглядела кухню. Дансера там не было. Она открыла заднюю дверь, сморщившись, когда следующий приступ боли, на этот раз колющей, застал ее врасплох. — Дансер?