— Мне неудобно беспокоить вас, мисс Клауни, в такой поздний час, — сказал он смущенно, — но я считаю, что нам нужно поговорить.
— Никакого беспокойства, пожалуйста, входите. — Эленда провела Заккеса в маленькую гостиную. — Садитесь, мистер Хейл. — Заккес уселся на диван, Эленда села в одно из кресел. — Слушаю вас, — сказала она.
Заккес откашлялся и начал:
— Мне бы хотелось поговорить о вашей племяннице Дженифер.
— Да, — сказала Эленда, чувствуя, как глаза словно закрывает пелена.
— Она попросила меня поехать с ней на пикник.
— Я знаю.
— Мисс Клауни, — кивнул головой Заккес, — не знаю, вправе ли я говорить об этом, но… — Он сжал губы и стал пристально разглядывать свои руки.
— Она вела себя нескромно?
— А как вы узнали? — удивился Заккес.
— Я видела, что к этому шло. Дженни очень своенравная и чересчур смелая. Здешняя жизнь кажется ей скучной. Простите ее, мистер Хейл. Я уверена, что вы вели себя как джентльмен.
Он кивнул и грустно улыбнулся.
— Спасибо, что вы мне обо всем рассказали, — тепло поблагодарила Эленда. — Думаю, будет лучше, если мы забудем об этом малоприятном происшествии.
— И еще одно, мисс Клауни.
— Да?
— Я еще хотел сказать…
— Да…
— Это касается другой вашей племянницы. Прошу вашего разрешения сводить ее в кинотеатр.
— Элизабет-Энн! Это чудесно! — Эленда хлопнула в ладоши от радости, и лицо ее словно осветилось. — Вы и не представляете, как много это для нее значит. Видите ли, судьба была к ней очень неласкова.
— Я так и подумал. — Он помолчал. — Я все хотел спросить… почему она постоянно носит перчатки?
— Пусть то, что я вам скажу, останется между нами, мистер Хейл.
— Ни единая душа об этом не узнает, — торжественно пообещал Заккес.
— Уверена, что так и будет. Дело в том, мистер Хейл, что в раннем детстве ей пришлось стать свидетелем трагической гибели родителей в огне пожара. Ее руки тоже сильно пострадали, были все в шрамах. Даже теперь, когда все зажило, она не может на них смотреть.
— Я никогда никому об этом не расскажу, — с грустью глядя на Эленду, сказал Заккес.
— Ценю вашу порядочность. — Эленда встала, за ней Заккес. — Спокойной ночи, мистер Хейл.
— Спокойной ночи, мисс Клауни.
4
Элизабет-Энн критически оглядела себя, стоя перед зеркалом, затем поправила прическу и нахмурилась.
Она чувствовала себя скованно и неловко. Собственное отражение в зеркале ее сильно удручало и не вызывало ничего, кроме мучительного стона.
«Он будет надо мной смеяться, — с горечью повторяла она про себя. — А еще хуже, если совсем не придет. Ну почему я согласилась с ним пойти? И подумать только, сколько хлопот было у тети со мной: сделала прическу, ушила платье, чтобы сидело как следует. И все зря. Ничего хорошего не вышло. Вид у меня неважный, да и чувствую я себя неприятно. Видно, мне на роду написано остаться старой девой».