– Я Карл Хеберле. Надеюсь, вы простите мне мой французский. Я давно не практиковался.
Он предложил ей стул, и Элен села.
– Чашечку кофе? – спросил детектив.
– Нет, спасибо.
– Вы не возражаете, если я закурю?
– Нет, конечно.
Хеберле сел за стол, взял пачку «НВ» и, выудив из нее сигарету, прикурил.
– Скажите мне, мадемуазель… Я правильно вас называю? – Элен кивнула. – Так скажите мне, почему вы решили обратиться к частному детективу?
Немного помолчав, она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Мне надо кое-кого разыскать.
Карл Хеберле кивнул и выпустил облачко голубого дыма.
– Кого?
– Мужчину. Мужчину, который во время войны служил во Франции.
Он бросил на нее быстрый взгляд:
– Немца?
– Да, немца, – спокойно ответила Элен.
– И почему же вы хотите его разыскать? – спросил он, буравя ее глазами.
– Потому что он был ко мне очень добр, – ответила Элен, опустив глаза. – Он спас мне жизнь.
– Вы обманываете меня, мадемуазель, – сказал Хеберле. – Вы его ненавидите.
Элен молча посмотрела на него, затем вдруг придвинулась ближе, и в глазах ее вспыхнула ненависть.
– Да! – свистящим шепотом сказала она. – Я его ненавижу!
– И какая же причина побудила вас на розыск? Вы хотите отдать его под суд или… свести с ним личные счеты?
– Он должен ответить за содеянное, – ответила Элен дрогнувшим голосом.
– Мне надо знать, что он сделал.
Элен, словно от острой боли, зажмурилась и начала глухим, монотонным, каким-то уставшим голосом:
– В 1944 году мне было семь лет. Нем… прошу прощения… нацисты, выбив дверь, ворвались в наш дом. Моя мама была членом подполья. В то время она была беременна. Они обнаружили радиопередатчик, спрятанный в нашем доме. Они били мою маму по животу до тех пор, пока… пока…
– Минуточку, мадемуазель.
Вздрогнув, Элен взглянула на него полными ужаса глазами. Хеберле вынул откуда-то бутылку шнапса и плеснул немного в стакан. Перегнувшись через стол, он протянул его посетительнице. С благодарностью кивнув, Элен залпом выпила. Руки ее дрожали.
– Пожалуйста, продолжайте, – сказал он мягко.
Элен тяжело сглотнула. Поставив стакан на стол, она продолжила…
Хеберле долго молчал, когда она закончила: сказать ему было нечего. Молчала и Элен, внезапно лишившись дара речи.
– Я никогда больше не видела своих сестер, – выдавила она наконец. – Думаю, их угнали в Польшу.
– И вы знаете, кто совершил эти зверства? – Хеберле посмотрел на нее с состраданием.
– Я его никогда не забуду.
– Вполне возможно, что он уже осужден за военные преступления или отбыл срок и его освободили. Вы когда-нибудь думали об этом?
– Да, но интуиция мне подсказывает, что его так и не поймали. Он ходит где-то на свободе. В Берлине, Мюнхене или Буэнос-Айресе, а возможно, и здесь, в Кельне. Я чувствую это!