– Это сделаю я. – Лючия понимала, что это наименьшее, что она может совершить в данных обстоятельствах.
Религия все равно никогда не имела для нее значения.
– Я поменяю веру.
– Это несколько смягчит удар по репутации Йена, и я подозреваю, что премьер-министр лишит его ранга посла. И, без сомнения, король с ним согласится.
Лючия вскинула голову и с ужасом посмотрела на Грейс.
– Йен потеряет свое положение?
– Вполне вероятно.
– О нет, – простонала Лючия, чувствуя приступ тошноты.. – Нет, нет, нет. Что я наделала?
– Послушайте меня, Лючия. – Грейс схватила ее за плечи и слегка встряхнула. – Это не только ваша вина. Он – мужчина, ему тридцать пять, и он знал, что делает. Он должен взять ответственность на себя.
– Вы не понимаете. – Лючия освободилась из рук Грейс. – Я должна увидеть его.
– Конечно. Я скажу ему, что вы хотите с ним поговорить. Надеюсь, он еще не уехал.
– Уехал?
– Как и предполагалось, он сегодня едет в Лондон. Когда прибудет принц Чезаре, он встретится с ним и получит согласие на брак с вами. Если вы хотите поговорить с ним до отъезда, мне лучше поискать его. – Грейс направилась к двери, но остановилась, перед тем как открыть ее. – Лючия, не бойтесь, Йен поступит справедливо. И благородно.
Грейс вышла, и Лючия вступила в горячую воду, наполнявшую переносную ванну.
– Я знаю, он на мне женится, – прошептала она, обращаясь к закрытой двери, и горестно добавила: – Вот почему я и сделала это.
– Удивительные слухи ходят сегодня с утра по городу!
Йен, поправлявший галстук, замер. Он перевел взгляд от собственного отражения в зеркале на брата, стоявшего в дверях его спальни. На лице Дилана было выражение изумления. Но Йен не имел желания что-либо объяснять. Он провел несколько часов, пытаясь не думать, подавить все чувства, как можно глубже похоронить свои эмоции, пока не перестал вообще что-либо чувствовать. Он знал, что это единственный способ пережить то, что он сделал. Однако, когда он снова взглянул на свое отражение, то, что он увидел на своем лице, почти разрушило его с такими стараниями созданное состояние оцепенения, ибо человек, каким он представлял себе себя, исчез, и он больше не узнавал в своем отражении себя.
– Я узнал об этом слухе от самого Тремора, когда мы утром вместе катались верхом, – продолжал Дилан. – Ты не поверишь.
Йен повернулся к стоявшему рядом Харперу.
– Оставь нас.
Слуга кивнул и направился к двери. Дилан подождал, пока за ним закроется дверь, и только тогда вновь заговорил:
– Конечно, все началось с леди Сары. Эта женщина – самое злобное существо на свете. Не могу поверить, что Тремор когда-то подумывал жениться на ней. Она может сказать все, что придет ей в голову.