Чтобы показать, что с этим вопросом покончено, она переменила тему.
– Мне всегда хотелось научиться играть в эту игру, – сказала она, катая пальцами бильярдные шары.
Она взяла со стола красный шар и повернулась к Йену.
– Вы меня научите?
Решительное выражение его лица показывало, что на него не подействовала ее попытка перевести разговор на другое.
– Забудьте о бильярде, – сказал он, отобрав у нее шар и положив его обратно на стол. – Я хочу узнать, вы проиграли мне нарочно?
– Я проигрываю только тем людям, которым хочу нравиться.
Это озадачило его. Он свел брови.
– Вы не хотите нравиться мне?
– Я считаю вас безнадежным. Я вам никогда не понравлюсь.
Чуть опустив ресницы, он взглянул на ее губы.
– Никогда, мисс Валенти, – это большой промежуток времени.
В его голосе и в том, как он смотрел на ее губы, было что-то такое, что от возбуждения ее охватила внутренняя дрожь, и, когда он поднял глаза, она увидела в них это.
Искру, блеснувшую в них, от которой у нее перехватило дыхание, вспышку молнии, превратившую эти серые глаза в расплавленное серебро. А взгляд его стал таким пронзительным, что ее бросило сразу и в жар, и в холод.
Как, в изумлении подумала она, как можно было думать, что у него холодные глаза? Больше никогда она не сделает такой ошибки. Никогда не примет этот взгляд за игру света или собственного воображения.
Она вспомнила, как в тот день в саду леди Кеттеринг он обхватил ее бедра, не давая ей упасть, как он, словно обжегшись, отдернул руки, помня о приличиях, неизменно оставаясь джентльменом. Что заставило этого человека, державшего в узде свои страсти, выпустить их на поверхность? Это грозило опасной игрой.
– Перестаньте увиливать, – приказал он, прерывай ее приятные размышления, – и отвечайте на мой вопрос.
– Зачем? – возразила она. – Что бы я ни сказала, вы мне не поверите.
– Убедите меня. Видит Бог, – добавил он сердито, вы можете уверить кого угодно и в чем угодно.
– Но не вас.
– Даже меня. – Он наклонился к ней еще ближе и дотронулся до ее щеки.
Невероятно, но она вдруг подумала, не собирается ли он поцеловать ее. Если он захочет, решила Лючия, она и ответит ему поцелуем. И закрыла глаза. Он не заслужи поцелуя. Но, когда он провел пальцем по ее губам, она передумала. Может быть, она поцелует его. Ее губы раскроются навстречу ему. Может быть.
– Но, – продолжал он, гладя ее губы, – вы без угрызений совести проиграли бы мне, если бы думали, что это вам как-то поможет. – Он неожиданно убрал руку и отступил назад. – Я хочу переиграть.
Она с трудом опомнилась и открыла глаза.