Папа, папочка, зачем ты умер?
Зачем ты ударил маму, а потом ушел и умер вот так? Почему ты назвал меня ублюдком? Мне так больно, папочка, так больно, а сердиться на тебя я не могу, нам в воскресной школе сказали, что нельзя сердиться на тех, кто умер.
Джейсон колотил по кровати стиснутыми кулаками. Он знал, что ведет себя черт-те как, но ему было все равно; он не мог заставить себя не сердиться на папу. Папа ударил маму! Он о таком и не слыхал, чтобы чей-нибудь отец бил мать!
Но, даже сердясь на отца, Джейсон испытывал внутреннюю боль, потому что даже если он и ударил маму, Джейсону не хотелось, чтобы его папа умирал. И не хотелось, чтобы этот другой, Харпер, крутился рядом. Не хотелось, чтобы он приглашал Джейсона и его маму в город на уик-энд. Не хотелось радоваться предстоящей поездке. В этом не было ничего хорошего. Все это было нечестно! Мальчик почему-то чувствовал себя предателем.
— Почему это нельзя вернуть время, когда мама не сердилась и папа был жив?
Джейсон чувствовал, что глаза все сильнее щиплет, и в конце концов он понял, что снова плачет, как последний трус. Ну и пусть. Ему всего лишь хочется, чтобы все было по-прежнему, чтобы папа был там, где ему и полагалось быть.
Он сильнее скорчился и глубже зарылся лицом в шарф, стараясь подавить рыдания. Папа, папочка, я все равно люблю тебя.
Анни тревожилась за Джейсона. Он никогда не сидел у себя в комнате весь вечер. Время ложиться спать, а он не выходил с самого ужина. Она поднялась наверх и не увидела светлой щели под дверью. Она тихонько отворила дверь и облегченно вздохнула: он уже спал.
Не в силах преодолеть нежность к своему сыну, которого она любила больше жизни, Анни подошла к кровати и остановилась. Свет из коридора падал на его светлые волосы и тонкое лицо с высокими скулами. Она помешкала, потом нагнулась и осторожно поцеловала его. Заметила следы слез на его щеках. И сердце ее сжалось.
Бедный мой малыш, как тебе, должно быть, больно. Я отдала бы все, чтобы утешить тебя.
Но она не могла вернуть ему отца, хотя лишь это — она знала — могло излечить горе Джейсона.
Она коснулась губами его лба и нежно прошептала:
— Спи, милый, приятных тебе снов. Я люблю тебя.
Поправляя на нем одеяло, она заметила, во что он одет. И сердце ее сжалось, когда она увидела, что на Джейсоне любимая старая футболка Майка.
Поздно вечером, когда Анни запирала входную дверь, зазвонил телефон. Анни бросилась снять трубку, но рука ее застыла в дюйме от аппарата. Неужто Харпер? Пожалуйста, Господи, пусть он!
Глубоко вдохнув, чтобы взять себя в руки, она сняла трубку после третьего звонка.