Она так и застыла, где стояла — у раковины, опершись о край стола. Потом она медленно повернулась и стала вытирать тарелку.
— Нет, конечно, она была.
— Но ты хотела бы, чтобы ее не было? — спросил он, подходя к ней ближе.
— Я этого не говорила.
Голос ее был холоден и спокоен, совсем как тогда, когда он впервые пришел на ферму. Тогда она тщательно скрывала все свои чувства, держалась отстраненно, сдержанно, отчужденно. И это сводило Харпера с ума.
— Да уж. Ты вообще ничего не сказала. Ты даже смотреть на меня не хочешь. И я хотел бы знать, почему.
Анни пыталась справиться с собой. Ей мучительно хотелось плакать — спрятать лицо в ладонях и зарыдать или просто сесть, уронив голову на руки, тихо всхлипывая… Она не могла понять, откуда эти слезы, — ей просто было страшно, так страшно: она боялась, что для него та ночь, что они провели вместе, не значит ничего — или, по меньшей мере, не так много, как для нее. Для нее же эта ночь значила все.
— Поговори со мной, Анни. Обернись, скажи мне что-нибудь.
Она с трудом сглотнула вставший в горле ком и невидящим взглядом уставилась в пространство.
— Харпер, я… я не знаю, что должна говорить, что мне нужно делать. Я никогда еще… я не…
Теплые сильные руки сжали ее плечи, и ей вдруг до смерти захотелось, чтобы он прижал ее к себе, захотелось ощутить его близость, его нежность, его желание.
— Обычно, — голос его звучал мягко, теплое дыхание шевелило волосы Анни, — после того, как двое проводят вместе ночь, они начинают утро с поцелуя.
Харпер осторожно, но настойчиво потянул ее за плечо, покуда они не оказались лицом к лицу — но она все еще не решалась, не находила в себе сил взглянуть на него, пока он не поднял ее лицо за подбородок.
— Не знаю, как ты, — тихий глубокий голос его зазвучал хрипловато, — но для меня эта ночь была самой невероятной и чудесной ночью в жизни.
Слова его были сладостным, целительным бальзамом для ее души. Она закрыла глаза и уткнулась ему в грудь. Харпер крепко обнял ее и прижал к своей груди.
— Ох, Харпер… для меня… для меня тоже.
— Тогда в чем же дело, детка? «Детка»… Словно глоток пьянящего вина растекся по ее жилам.
— Я просто не знаю, что мне делать после этой ночи. Наверно, я все такая же наивная, как прежде.
Он тихонько хмыкнул.
— Детка, после этой ночи я могу тебе сказать, что это не так.
Анни почувствовала, как краска смущения заливает ее лицо.
— Я поверить не могу, что мы…
— Но ведь мне все понравилось, верно? И тебе тоже. Пожалуйста, не гони меня снова, Анни. Только не теперь.
— Мне кажется, что я просто боюсь, Харлер.