В гостиной царила тишина. Все взоры были устремлены на Хлою. Словно это она, девица с подпорченной репутацией, а не местный призрак навлекла скандал на эту Богом забытую деревушку. Хлоя одарила их улыбкой, и женщины наконец заговорили.
Хлоя откинулась на диване, подавила зевок. Перед глазами плясали цифры из шифровки Брэндона. Зачем ему понадобилось шифровать свои письма и где он это делал – в Непале? Неужели Наполеон засылал своих агентов в такую даль?
Сидевшая рядом женщина дернула Хлою за рукав.
– Наша задача, – сказала она, – уложить его. Вы согласны, леди Хлоя?
– Простите, не поняла.
– Наш долг – уложить его, – повторила женщина.
– Объясните, пожалуйста.
– Уложить его. Упокоить, дорогая моя, нашего бедного духа. Именно этого он домогается.
Хлоя не сомневалась в том, что «бедный дух» домогался ночью какой-то женщины.
«Уложить» – это конечно. А вот «упокоить» – вряд ли.
– И как вы намерены это осуществить? – спросила Хлоя.
У нее не было ни малейшего желания быть втянутой в этот духоборческий процесс.
В этот момент все дамы разом заговорили. В гостиной появилась цыганка в алой юбке, зеленой шали с бахромой, на руках звенели серебряные браслеты. Худое лицо, горбатый нос, карие глаза, светившиеся неподдельным весельем.
Тетя Гвендолин поспешила поставить кресло в угол гостиной, дабы почетная гостья могла в нем расположиться.
– Скажите нам, мадам Дара, – обратилась к ней тетя, – кто из нас окажется следующей жертвой.
«Мадам» Дара, которой было лет девятнадцать, а то и меньше, с ленивой грацией обошла вокруг кресла.
– Я хочу пить.
Жена священника вскочила и наполнила чашку чаем. Затем передала чашку Памеле, та передала ее даме, сидевшей рядом, а дама вручила чашку тете Гвендолин, и с таким почтением, будто это была чаша Святого Грааля.
Мадам Дара приняла чашку и уселась в кресло. Дамы в гостиной как зачарованные следили за тем, как цыганка прихлебывает чай, словно от этого зависела их жизнь.
Хлою клонило в сон. Почти две ночи она не спала. Да и недавние волнения давали себя знать.
– Это будет… это будешь ты.
Дамы ахнули, Хлоя открыла глаза и увидела, что цыганка тычет в нее пальцем. Сердце Хлои едва не выпрыгнуло из груди. Нет, цыганка ничего не знала. Она просто так ткнула в Хлою пальцем. Может, к до цыган дошли слухи о скандальной репутации столичной барышни.
– Минуточку, – заговорила Хлоя, густо покраснев. – Я, конечно, не местная жительница, но это вовсе не значит…
Договорить ей не дали, дамы загалдели, выражая сочувствие.
Тетя Гвендолин между тем пробивалась к ней сквозь толпу. На лице ее был написан ужас. Хлоя почувствовала укол совести.