Кристиана не знала, как долго они стояли неподвижно после произнесенных им слов, но, когда он заговорил снова, последние солдаты уже покидали город.
– Он даже не помнил, как ее зовут. Он соблазнил ее, воспользовался ее любовью, оставил с ребенком, сломал ей жизнь. Я ношу ее имя, но оно ему ничего не сказало. И он, и Оноре в молодости не раз бывали в Лондоне, и Теобальд решил, что я – плод одной из греховных связей его брата. Это стало последней насмешкой над верной любовью Джоанны.
Кристиана вновь попыталась успокоить его.
– Это было тридцать лет назад. Когда тебе будет пятьдесят пять, думаешь, ты будешь помнить имена всех женщин, с которыми спал?
– Да, все до одного.
– Если только в пику ему. Дэвид словно не слышал.
– Было два кольца, серое и розовое. Он решил, что у меня кольцо Оноре, серое, и никогда не просил показать его. В Хэмпстеде он посмотрел на меня и увидел своего брата.
– Ему более знакомо лицо брата, чем собственное. Как часто мы видим свое отражение в стекле или металле?
– Она ничего не значила для него, была лишь красивой девушкой, с которой он некоторое время развлекался. Дочь торговца, слишком ничтожная для сына де Сенлиса.
Что она могла возразить на это? Он много лет наблюдал за страданиями Джоанны, жил в тени ее разочарований. Видел, как безответно любил ее Дэвид Константин, человек, которым он так восхищайся. Разве можно после этого успокоить его словами?
– Почему ты не сказал ему правду? Зачем позволил думать, что ты его племянник?
– В Хэмпстеде, когда я осознал его заблуждение, я был потрясен. В остальном же меня это вполне устраивало. Если бы я поправил его, это могло бы все усложнить. Он мог разозлиться внезапному появлению незаконнорожденного сына или даже заподозрить, что я мщу ему. Да и мне, признаться, было нелегко. Встреча с ним оказалась гораздо труднее, чем я предполагал. Я собирался презирать его – и вот он передо мной. Я вдруг получил ответы на сотни вопросов, которые носил в себе всю жизнь. Они были не очень радостными, но по крайней мере я получил их. – Он грустно улыбнулся. – Внешнее сходство, манеры – все это было неожиданно, как удар. Если бы он тогда признал меня, обратился как отец к сыну, я не знаю, что бы со мной было. Поэтому я позволил ему думать иначе. Она молча слушала.
– Итак, Кристиана, ты замужем за человеком, который заманил собственного отца в ловушку. Это серьезное преступление в любой семье, особенно знатной.
Он искал в ее лице признаки осуждения или разочарования, но видел только понимание и любовь.
Кристиана подумала о той тоске, которая проглядывала в нем и раньше, и сердце ее наполнилось сочувствием.