Но Джулиан Хэмптон отнюдь не принадлежал к тем мужчинам, кого прельщает мещанский уют.
Чтобы перевести разговор на другую тему, Джулиан поинтересовался ее маленьким сыном. Как и следовало ожидать, миссис Моррисон принялась взахлеб рассказывать о том, какой у нее не по годам умный и способный мальчик. Но Джулиан лишь делал вид, что внимательно слушает рассказы дамы о ее «гениальном ребенке», сам же мысленно сочинял письмо виконтессе Леклер.
Дорогая виконтесса!
Я искренне признателен вам за заботу о моей судьбе. Благодаря вашим стараниям за последние несколько месяцев передо мной мелькала целая вереница женщин, отличавшаяся пестротой и многообразием. Я весьма польщен, можно даже сказать, глубоко тронут вашей заботой обо мне. Вынужден разочаровать вас: все ваши старания напрасны. Бесполезны и старания графини Эвердон, и более тонкие намеки миссис Сент-Джон – женитьба в мои планы не входит. И все же я весьма благодарен вам за предоставленную мне возможность наблюдать целую галерею женских образов.
Ваш покорный слуга...
Вдруг раздался чей-то насмешливый голос:
– Я полагаю, мистер Хэмптон уже успел поверить вам, миссис Моррисон, что ваш сын просто гениален! Хотя в столь юном возрасте такие способности вряд ли можно проявить. В это верится с трудом!
Не оборачиваясь, Джулиан мог безошибочно определить, от кого исходил этот бархатный, грудной голос, помешавший ему поставить мысленную подпись под своим письмом. Сеньора Перес – жена Рауля Переса, дипломата из Венесуэлы. Сеньор Перес приехал в Лондон, надеясь выбить деньги для нужд недавно образовавшегося государства у кого-нибудь из здешних заправил. Присутствие же Пересов на сегодняшнем обеде объяснялось тем, что обед был устроен по случаю недавно принятого закона, отменяющего рабство на всей территории Британской империи. Цветное население обеих Америк, разумеется, приняло этот закон с огромным воодушевлением.
Сеньора Перес, пожалуй, представляла для Джулиана не меньшую опасность, чем виконтесса, но опасность иного рода. В отличие от виконтессы сеньора Перес, судя по всему, находила неженатых мужчин чертовски привлекательными. Об этом красноречиво говорили недвусмысленно томные взгляды знойной латиноамериканки, которые она весь вечер бросала на Джулиана.
Будь на то воля Джулиана, он не удостоил бы назойливую красотку даже взглядом, но этикет требовал от него хотя бы какого-нибудь ответа на ее реплику.
– Отчего же с трудом, сеньора? – улыбнулся он. – Уверяю вас, талант – не столь уж редкое явление! Да взять хотя бы ваши способности. Разве они по-своему не достойны восхищения? Вы совсем недавно в Лондоне, а уже научились так хорошо говорить по-английски!