Джулиан рассмеялся над самим собой. Взрослый человек, с положением в обществе, а одержим желанием подсматривать за голыми женщинами, словно тринадцатилетний подросток!
К окну Джулиан, разумеется, подходить не стал, но воображение рисовало ему все подробности столь же живо, как если бы он сейчас находился в кухне.
Пен нежилась в ванне, скрытая водой лишь наполовину. Игравшее в камине пламя бросало причудливые отсветы на влажные черные волосы, нежную кожу плеч, тугую грудь... От воды и прохлады кожа Пен покрылась мурашками, соски затвердели...
Джулиан попытался подавить в себе то, что сделали с ним подобные фантазии. На протяжении многих лет эти фантазии регулярно приходили к нему, но всякий раз оставалось лишь одно – подавлять их. Джулиан знал, что нужно делать в подобных случаях, как победить страсть. Победы эти, разумеется, были полумерой, но на какое-то время приносили ему успокоение.
В последнее время, однако, Джулиан начал замечать, что подобное случается с ним все реже. Ему уже начинало казаться, что вскоре это и вовсе должно пройти. Но сейчас «аппетит» Джулиана снова разыгрался. Должно быть, от опасности, грозившей Пен, оттого, что он спас ее, он испытывал простые, примитивные, но сильные эмоции.
Прислонившись к стене, Джулиан закрыл глаза. Бессильная ярость поднималась в его душе всесокрушающей волной. Желание овладеть Пен, хотя бы и против ее воли, казалось, заполняло собой все его существо.
Но Джулиан знал, что все-таки этого не сделает. Он понимал и другое: пока Пен в его доме, все дни его целиком будут наполнены изнуряющей борьбой с этой всепоглощающей страстью.
Пен открыла глаза. Джулиан сидел у камина, читая какую-то книгу. Он уже успел переодеться. Джулиан выглядел отдохнувшим, умиротворенным и, нельзя не признать, чертовски привлекательным. От причудливых отсветов, бросаемых огнем из камина, волосы Джулиана казались еще темнее, черты лица более рельефными, а глаза – бездонными, словно хранившими какую-то тайну.
Джулиан... Нет, все-таки хорошо, что он предложил ей отбросить формальности и называть его по имени! Пен и сама не смогла бы, пожалуй, сказать, когда и при каких обстоятельствах Джулиан вдруг почему-то стал для нее мистером Хэмптоном.
Заметив, что Пен проснулась, Джулиан отложил книгу.
– Надеюсь, вы чувствуете себя уже лучше? – поинтересовался он.
Отбросив одеяло, Пен села на кровати. Она вдруг заметила; что в этой большой комнате не было больше огня, кроме камина.
– Да, спасибо, – проговорила она. – Разве что, кажется, немного переспала... Сейчас, как я понимаю, дело уже к вечеру? Если вы собираетесь вернуться в Лондон, то, может быть, вам стоит поторопиться, чтобы успеть дотемна?