Поставив кружку на стол, он, покачиваясь, пошел к бочке с водой и засунул туда голову. Он вдруг понял, что слишком пьян для серьезного разговора. Раз эта ночь такая особенная, он не может сказать ей, чтобы она куда-то делась немедленно, а поговорить обо всем они смогут и утром, на трезвую голову. Пока что он должен объяснить Алане, почему она оказалась одна в спальне, которую приготовили для них двоих.
Холодная вода, затекавшая под рубашку, слегка отрезвила его, но не сделала мягче ту часть его тела, с которой не смог справиться эль. Меньше всего ему хотелось оставлять ее в эту ночь в одиночестве, да и в остальные ночи тоже. На Алане была рубашка, выбранная специально для соблазна, от нее приятно пахло розами и чистой кожей. Он изнемогал от желания почувствовать эту кожу на вкус, как раньше. Грегор выругался и вытер лицо полотенцем. Теперь у него голова кружилась не от хмеля, а от чего-то другого.
Нет, подумал он, надо все же сказать ей, чтобы она уходила, а поговорят они утром. Если она не уйдет прямо сейчас, то он не выдержит и заключит ее в объятия. И тогда уже ничего назад не вернуть, тогда уже он не сможет совершить по-настоящему честный поступок и отпустить ее, чтобы она нашла себе мужа, которым сможет гордиться. Грегор отшвырнул полотенце, взглянул на нее и нахмурился. Она скрестила руки на груди, и он видел ее маленькую босую ножку, которой она нетерпеливо притоптывала. И, что еще хуже, у нее было такое выражение лица, словно он ее забавляет, – такое, с каким женщины смотрят на детей или на мужчин, когда считают, что перед ними полные идиоты.
– Грегор, я не думаю, что в данной ситуации тот факт, что мы оставим брак фиктивным, что-то изменит.
Она говорила терпеливо и ласково – так говорят с неразумными малыми детьми. Грегор сжал зубы.
– Я знаю, что брак может быть признан недействительным, если супруги не спят вместе. Мне только надо выяснить, как аннулировать брак.
– Ты что, забыл, что я уже не девственница? Что я на самом деле ношу твоего ребенка?
Несколько секунд он просто тупо смотрел на нее, чувствуя, как улетучивается хмель. Да, он действительно полный идиот! Он как-то забыл об этом важном обстоятельстве. Размеры ее приданого так его поразили, что у него отшибло ум. Он не мог думать ни о чем другом, кроме как об унизительной разнице в их с Аланой материальном положении. И хмель только усугубил ситуацию. Нет, он действительно полный идиот! Но не станет же Алана настаивать на том, чтобы он признался в этом.
– Девочка моя, – начал он, пытаясь подыскать нужные слова, – тебе не нужен такой, как я… даже если бы я был просто твоим любовником… и ты носила моего ребенка. С таким приданым, как у тебя, ты можешь заполучить любого мужчину, какого захочешь. И я думаю, ты это понимаешь. Если бы твой отец хотя бы намеком дал понять, что за тобой дают, женихи в очередь выстроились бы у твоих ворот – пусть бы за твои юбки цеплялась даже дюжина маленьких бастардов. – При одной мысли о том, что он никогда не увидит ребенка, которого они зачали, Грегор внутренне съежился от боли, но он все еще продолжал считать, что поступает так в ее интересах.