– Ну, не думаю, что слишком серьезные. Ведь они разрешили мне самой выбрать мужа, я и выбрала. Хотя они могут быть немного недовольны тобой из-за того, что ты так долго не сообщал им, где я нахожусь.
– Недовольны?
– Ну да, но ты не беспокойся, совсем чуть-чуть. – Внезапно Фиона заметила, что в большом зале стало необыкновенно тихо, все присутствующие замолчали, и нахмурилась. – Что случилось?
– По-моему, они все думают о том, о чем думаю я.
– О чем же?
– О том, что недовольство не должно выглядеть настолько устрашающим.
Только сейчас Фиона поняла, что все, включая Эвана, смотрят на дверь большого зала, и замерла. Она взглянула сначала на Сигимора и, заметив, что он загадочно ухмыляется, почувствовала легкую тревогу. Медленно обернувшись, она посмотрела на дверь, и глаза ее расширились от ужаса: на пороге стояли трое ее братьев в окружении нескольких Макфингелов, застывших как изваяния. «Недовольство» – не то слово, которым можно было бы описать взгляд Коннора, устремленный на нее и Эвана. Интересно, кого из них он жаждет изрезать на мелкие кусочки?
– И ты говоришь, что это недовольный взгляд? – тихо спросил ее Эван.
– Да нет, скорее убийственный, кровожадный. Я только что подумала, кого из нас он мечтает искромсать на куски.
— Фиона!
– Наверное, все-таки меня, – прошептала Фиона и сжалась от страха, глядя, как Коннор, Дайермот и Энтони, а за ними Джиллиан и Илза направляются к столу.
При приближении родственников жены Эван учтиво поднялся со стула. Несмотря на то что лицо брата Фионы, Коннора, было искажено от ярости, Эван почувствовал, что на душе вдруг стало легко, а все сомнения, еще недавно мучавшие его, куда-то испарились. Коннор Макенрой был крупным светловолосым мужчиной, с обезображенным шрамами лицом. Он производил впечатление человека сурового, которому довелось участвовать во многих сражениях и посчастливилось выжить. С первого взгляда Эван понял, что у него с братом Фионы много общего и договориться им друг с другом будет несложно.
Ему очень хотелось попросить этого мужчину, сурово смотревшего на него, минутку подождать, поскольку ему нужно поговорить с Фноной, однако он, естественно, не стал этого делать. Только сейчас у него исчезли последние сомнения в том, сможет ли Фиона полюбить его, такого некрасивого, обезображенного шрамами, мрачного и неприступного. Эван теперь точно знал, что внешняя красота для Фионы не имеет никакого значения. В отличие от всех остальных женщин, встречавшихся Эвану на жизненном пути, Фиона не обращала внимания на подобные мелочи. Она выросла среди мужчин, похожих на него.