Осенью 1972 года Гвиннет и Борис Бейлод наконец переехали в Нью-Йорк.
Отношения между Бейлодом и Гвин теперь носили несколько патологический характер. Бейлод редко позволял Гвиннет исчезать из поля его зрения. В нем развилась маниакальная уверенность в том, что стоит Гвиннет выйти за порог дома без него — и она никогда уже не вернется. Борис постоянно следил за Гвиннет, когда ей выпадали небольшие персональные заявки на съемки и даже во время походов за покупками. Так продолжалось, пока оба они не выдохлись.
— Никогда не оставляй меня, — то властно, то униженно упрашивал Бейлод, тем самым вызывая в Гвиннет омерзение.
И ей снова и снова приходилось обещать:
— Хорошо, я всегда буду с тобой.
Бейлод открыл новую эру своеобразной эротичности снимков для журналов мод. Он сделал серию снимков с тщательно продуманной композицией: Гвиннет выпадает из окна десятого этажа — руки раскинуты, глаза широко раскрыты, рот перекошен криком; Гвиннет ползет по черепичной крыше в черном кожаном полупальто и мини-юбке, за спиной ее зловещая тень ножа в руке преследователя.
Однажды кинорежиссер-авангардист снял в их квартире фильм, в котором чернокожий парень с идеальным телосложением, сидя верхом на белом, гнутой древесины, стуле, и очень бледная девушка с белыми волосами, тоже сидящая верхом, но уже на черном стуле, в течение восьми часов ласкали друг друга. Отредактированная картина сократилась до четырехчасовой киноэпопеи и получила приз на фестивале подпольного кино.
Режиссер хотел, чтобы в фильме участвовала также и Гвиннет, но Бейлод не позволил.
Гвиннет раздевалась только для него.
Четыре года прошли в маниакальном бреду.
Странно, но чем больших успехов они добивались, тем больше мрачнел Бейлод. Он все чаще и чаще впадал в молчаливую безудержную ярость. В такие моменты Борис нуждался в объекте, на котором мог бы сорвать свой гнев, и он набрасывался на Гвиннет. Обычно он обвинял ее в неверности.
— Я видел, как ты смотрела на него, ты — проститутка, — орал Бейлод, после чего переходил к критике внешности Гвин. — Ты только посмотри! — Он потыкал пальцем еще не высохший пробный отпечаток. — Ты толстеешь. Выглядишь как долбаная корова!
Гвиннет послушно всматривалась в фотографию, видя ее глазами Бейлода, и содрогалась, находя несуществующую полноту в своей уж слишком худой фигуре.