— Ну, я пока еще ничего не потеряла, — возразила я. — Я только немного поколебала их веру в меня.
Напрасно я тешила себя этой надеждой. Я полагала, что «Инквайрер» окажется единственным изданием, опубликовавшим статью о нас с Кипом, и интерес к нашей семье спадет после следующей же железнодорожной катастрофы. Я надеялась, что слушатели, не говоря уже о пациентах, вернутся. Боже, как я была наивна!
Кипа я застала на кухне. Он стоял у плиты, помешивая что-то в большой кастрюле.
— Я сделал чили, — бодро сообщил он. — Как ты любишь.
Я молча смотрела не него. Он продал наши семейные тайны бульварной газетенке, разрушил мою репутацию, на формирование которой у меня ушли годы, а теперь смеет говорить мне о чили? Да он не просто негодяй, это уже патологический случай.
Я пришла в ярость. Оттолкнув его, я схватила кастрюлю и, обжигая руки, вылила все ее содержимое в раковину.
— Вот в таком виде мне гораздо больше нравится твой чертов чили.
— Линн! Что ты…
— Убирайся вон, — спокойно сказала я, когда произведение кулинарного искусства с хлюпаньем исчезло в канализации. — Собирай все самое необходимое и убирайся вон отсюда, Кип. Мой адвокат скажет тебе, когда прийти за остальными вещами.
Он заплакал — не притворно, а по-настоящему.
— Но почему, Линн? Почему именно сейчас? Я думал, что мы пришли к согласию…
— Я тоже так думала, — сказала я, дрожа от гнева. — Но тогда я еще не видела вот этого. — Я показала ему номер «Инквайрер», который купила по дороге домой.
— Можно посмотреть? — спросил он так, будто понятия не имел, чем вызван весь этот шум.
Я смяла газету и швырнула ему. Комок попал бедняге прямо в лоб. Он развернул газету и сделал вид, что читает статью впервые.
— Сколько тебе заплатили? — спросила я.
— Мне?! Я не имею к этому никакого отношения! — протестовал Кип со слезами на глазах.
— Сказки не рассказывай!
— Но я говорю правду! Для меня это такая же неожиданность, как и для тебя!
— Ну, конечно. Кто же тогда рассказал им о нас? Твоя подруга?
— Все может быть. Но я с ней порвал и с тех пор больше не разговаривал, поэтому не могу сказать точно.
— Хватит врать, Кип! Она тут ни при чем, и ты прекрасно это знаешь. Ей просто неоткуда знать всех деталей, которые упоминаются в статье. Разве что допустить, будто последние три месяца вы только тем и занимались, что обсуждали подробности моей биографии и нашей с тобой жизни. Но в этом я сильно сомневаюсь. Того, что она может знать, даже на абзац бы не хватило.
Кип только покачал головой и вытер слезы.
— Мне совершенно ясно, что именно ты рассказал о нас журналистам, так что убирайся вон из моего дома. Потом заберешь остальные вещи. Я ясно выразилась?