Элиан дю Омэ бежала, задрав до колен юбки своего будничного платья. Сопровождавший ее солдат, громко пыхтя, следовал по пятам. Под навесами, защищающими от невыносимой жары, изумленные торговцы Набуэлла с любопытством глазели на дочь шерифа. Из-под ее ног с кудахтаньем разлетались в разные стороны куры. В плетеных клетях недовольно шипели откормленные гуси, сулившие стать отменным осенним деликатесом.
Компаньонка Элиан с разбегу налетела на попавшуюся ей на пути женщину, и та выронила корзину, из которой вывалилось на землю содержимое.
– Именем шерифа! – крикнул солдат горожанкам, ускорив бег.
Когда Элиан со своим эскортом выскочила на вторую из двух вымощенных булыжником мостовых Набуэлла, расположенную на более высоком уровне, солдат бросил взгляд на южные ворота города.
– Господи Иисусе, помилуй нас! Это отряд Хейдона, – ахнул он. – Скорее! Господин шериф хочет, чтобы вы первая появились в монастыре.
Элиан на бегу оглянулась. В трех ярдах за ее спиной ехал рыцарь на пятнистом коне. Крупного телосложения, широкоплечий, рослый. Под зеленым плащом, свидетельствовавшим о принадлежности к дому лорда Хейдона, поблескивали серебряные доспехи. Он скакал с обнаженной головой, и его золотистые волосы сверкали на солнце. Взгляд рыцаря был устремлен к замку, которым управлял ее отец. В его позе чувствовалась недюжинная сила.
Бок о бок с рыцарем ехала миниатюрная женщина в одеждах блекло-зеленого цвета. Широкие поля соломенной шляпы скрывали ее лицо, но что-то неуловимое в ее облике выдавало в ней леди Хейдон.
Шляпа!
Элиан вскинула ладони к своей непокрытой голове и остановилась как вкопанная, в то время как ее сопровождающий продолжал вприпрыжку мчаться в направлении монастыря. Боже, мало того, что она забыла головной убор, так еще и волосы вместо приличествующих кос были завязаны хвостом. Хотя она еще не стала замужней матроной и без приданого никогда, вероятно, не станет, в двадцать четыре года ей уже нельзя было разгуливать простоволосой, будто юной девице.
Со стоном досады Элиан взглянула на свои грязные руки; когда от отца явился посланник, она занималась чисткой яблочного пресса. При всей трагичности гибели лорда Хейдона и его дочерей и, несмотря на состояние паники, не отпускавшее с тех пор ее отца, Элиан сознавала, что не может встретить скорбящую вдову в столь неподобающем виде.
Досада вспыхнула в ней с новой силой. Потакание капризам отца превратилось в дурную привычку. Она снова бросила взгляд через плечо на приближающийся отряд из Хейдона. О чем она думала? Необходимости встречаться с людьми Хейдона у нее было не больше, чем смысла в самом ее существовании.
