– Спаси меня, пресвятая Богородица, – прошептала благородная дама, глядя на свою помощницу. – Это ты?
– Да, я, – несмело промолвила Элиан, опасаясь, что леди Беатрис либо ударит ее, либо выгонит вон.
Однако Беатрис лишь вздохнула. Горе несчастной было столь велико, что вытеснило из сердца ненависть. При мысли о том, что и она виновата в страданиях этой женщины, Элиан испытала стыд. Она закрывала глаза на все, что творил ее отец, не желая вникать в его дела, хотя могла бы предотвратить многие преступления.
И движимая чувством вины, Элиан воскликнула:
– О, миледи, если бы только я могла вернуть вам ваших дочерей! Я не верила, что он творит!
– Ты о ком?
Элиан понурила голову.
– Миледи, думаю, мой отец покрывает злодеев, погубивших ваших дочерей и супруга.
Глаза леди Хейдон полыхнули яростью. Стиснув челюсти, она с такой силой схватила Элиан за руку, что та вскрикнула.
– Что это? – спросила леди Хейдон резко. – Притворное раскаяние, чтобы облегчить свою совесть, или желание помочь мне в совершении мести? Отвечай! Чтобы между нами не возникло никаких недоразумений. Поможешь ли ты мне отомстить твоему отцу за загубленные жизни моих крошек?
Отомстить отцу? Но это грех. Бог велит чтить отца своего и мать. Элиан судорожно сглотнула. Дочь, предавшая отца, станет парией. Все от нее отвернутся.
Но тут Элиан вспомнила тех, кого предал ее отец. Свою матушку, сестер, мать Герту, бедную милую Изабелл, вторую жену отца, и ее мертворожденного сына. Убитых купцов, Кларис и Аделаиду. Лорда Хейдона. Они взывали к ней с мольбой, требуя отмщения.
У Элиан не было выбора. Но она не в силах была сказать об этом вслух. Лишь кивком выразила свое согласие.
В глазах благородной дамы сверкнул огонь злорадства.
– Тогда помоги мне. У нас много работы.
От голода у Адельма подвело живот. Он попытался сплюнуть дорожную пыль, но безуспешно. Во рту пересохло.
Уже второй день стояла необычная для этого времени года жара. Несмотря на утро, шерстяное белье, поддетое под металлическую кольчугу, насквозь пропиталось потом. До Набуэлла оставались еще многие часы пути.
По крайней мере его конь и второй, которого он вел на поводу, были полны сил. Наличие двух лошадей гарантировало прибытие в город до наступления ночи.
Чтобы приобрести этих лошадей, ему пришлось продать своего четвероногого друга, верного товарища многих лет. Адельм встряхнул головой, гоня прочь угрызения совести. Единственное, что его утешало, – это мысль о том, что он не загонит до смерти своего прежнего коня. Потому Что ни у одной лошади не хватит сил доскакать от Лондона до Набуэлла за два дня. А ему требовалось возвратиться в Набуэлл уже сегодня. Утром исполнилось ровно две недели с того момента, как Хейдон прибыл в Конитроп. В этот день Рейнер должен был выдать сэру Джосу злодеев.