– Я не приму его! – воскликнула она решительно. Джос покачал головой.
– Это не то, что ты думаешь, Лиан, – пояснил Джос спокойно. – Взгляни сюда.
Управляясь одной рукой, он сложил пергамент, чтобы Элиан могла прочитать то место, на которое он указывал.
Забрав у него письмо, Элиан внимательно вчиталась в отмеченный отрывок, призывая на помощь полученные в монастыре знания латыни, на которой был изложен текст:
«Ты должна знать, что то, что я оставляю тебе изъявлением своей воли, не запятнано позором неправедных дел, совершенных мной за мою жизнь, а досталось мне в наследство от родичей моей матери, знавших о моем существовании все эти годы, хотя мне, к моему великому прискорбию, ничего не было о них известно».
Окинув взглядом текст, она прочла шедшее ниже описание имущества и дошла до конца документа. Вместо крестика под ним Адельм вывел свое имя. Выходит, монахи научили его не только страданиям.
Рядом с его подписью стояли имена свидетелей. Одним из них была мать Герта. Элиан опустила пергамент и посмотрела на настоятельницу.
– Вы все это видели, но почему-то сказали Джосу, что у меня нет приданого.
У святой матери на скулах заиграли желваки, и она крепко сцепила руки на груди.
– Я сказала, что твой отец оставил тебя без средств. – Тут ее лицо смягчилось, и она умоляюще вскинула ладонь. – Когда сэр Адельм пришел ко мне с утра с просьбой написать для него завещание, он сказал, что делает это, чтобы ты могла занять в святой обители достойное место. Элиан, ты не можешь производить на свет и воспитывать потомство. Подумай об этом. Твои отец и брат были ворами и убийцами. Наш небесный Отец говорит, что грехи отцов ложатся на их детей. Останься с нами, – уговаривала она. – В нашей обители ты найдешь мир и спокойствие, столь необходимые для спасения твоей души.
– В то время, как вы найдете применение ее наследству, – вставил Джос. – Что это? Попытка спасти Элиан от дурной крови отца или шанс увеличить благосостояние вашего монастыря?
Мать Герта пропустила его замечание мимо ушей. Обойдя стол, она двинулась к Элиан.
– Я видела, какие чудеса ты творила в Контроле, в то время как твой отец проматывал все, что ты с таким трудом зарабатывала, – продолжала она. – Останься с нами, и ты займешь должность келарессы. Поразмысли над этим. Выше тебя никого не будет, кроме меня и сестры Нильды.
Элиан нахмурилась.
– А куда подевалась сестра Амабелла?
Лицо Герты стало непроницаемым.
– Сестра келаресса во имя спасения души предпочла стать затворницей.
Потрясенная столь ужасной судьбой, Элиан попятилась. Да смилуется над ней Пресвятая Богородица. Амабелла решила навеки похоронить себя за замурованной каменной стеной с единственной щелью для подачи еды и уборки отходов. Ей была невыносима сама мысль никогда больше не бегать, не плавать, не чувствовать на своем лице солнечных лучей, не подставлять голову ветру. Но среди монахинь подобная практика существовала.