– В твоем представлении я гораздо умнее, чем есть на самом деле, – возразил он, пытаясь изобразить негодование, но ему это не удалось.
Адельм порывисто вздохнул:
– Вероятно, в этом ты прав. Я был кретином, когда пришел к тебе с мольбой использовать меня. Я даже убедил себя, что ты платил за мое образование, пока не увидел собственными глазами, что у тебя нет средств. Рейнер усмехнулся:
– Выходит, твоя мать все тебе рассказала? Не вини меня в том, что принял желаемое за действительное. Если бы ты спросил, я бы сказал, что это семья Амабеллы оплатила твое образование. – Он пожал плечами.
Этот незначительный жест со стороны Рейнера превратил ярость Адельма в лед.
– Скажи мне вот что: если ты не дал ни гроша на мое воспитание, с какой целью ты привез меня в Набуэлл и держишь возле себя? Ведь не для того, чтобы помочь мне сделать карьеру или признать меня, в чем до сих пор отказывал. – В голосе Адельма прозвучали угрожающие нотки. – Остается только одно. Тебе нужен был вор.
И человек, который, не моргнув глазом, лишит жизни двух невинных детей. И снова кровь юных барышень обожгла Адельму пальцы, а их преждевременно прерванные жизни каленым железом пронзили сердце. В который раз он вытер ладони о тунику, чтобы избавиться от неприятного ощущения.
– И что с того? – воскликнул Рейнер. Гнев залил краской его лицо. – Ты мог ответить мне отказом, когда я изложил тебе свой план, но не сделал этого. Не я совратил тебя с пути истинного на путь порока и греха. Твой приемный отец не преминул поставить меня в известность, что ты постоянно шатался по подозрительным местам, где грабил тех, которые имели несчастье попасться тебе на глаза.
Деваться было некуда. В свете яркого дня Адельм отчетливо видел все безобразные стороны своей жизни. Узы, связывавшие его и отца, и без того слабые, исчезли.
– Ба! – воскликнул Рейнер, опершись руками о стол и подавшись вперед. – Только не вини меня теперь, потому что в свое время ты не меньше моего жаждал разбогатеть.
– Да, и что ты для этого сделал, – упрекнул Адельм, – кроме того, чтобы нам нечего было предъявить за все потраченные мною усилия? В последний раз ты натравил на нас настоятельницу Герту, и теперь наши сокровища вне нашей досягаемости. – Ему удалось с трудом изобразить огорчение, ведь приказ настоятельницы был в его интересах. За запертыми воротами монастыря его мать имела время и возможность лишить Рейнера его части приобретенного нечестным путем добра и отдать все сыну, если она на самом деле планировала сделать то, что обещала, а не предать Адельма, как собиралась предать Рейнера.