– Не тебя, – ответил он, слегка прижав ее к себе.
– Я вам не верю! – выкрикнула она. – Немедленно отпустите меня!
Ее звонкий голос вспугнул птиц, заставив их умолкнуть. Но, кроме птиц, ее никто не слышал. Да и не мог услышать. Каменные утесы, окружавшие этот уголок природы, делали его уединенным и тихим.
– После того как ты слышала мою угрозу в адрес твоего отца, тебя охватил страх, но позволь мне объясниться и принести извинения. – Голос его звучал спокойно, тон был примирительным.
– Даю вам минуту, не больше, – резко бросила она.
– Прошу меня простить, – произнес он. – В ледохранилище я потерял самообладание. Милорд мой отец был мне бесконечно дорог, и видеть его мертвым... – Он осекся.
Воспоминания о скорби, исходившей от него в погребе, заставили Элиан забыть о страхе. Он любил своего отца, хотя жизнь незаконнорожденного сына несла на себе печать бесславия. Разве сама она не горевала о матери, когда та ее покинула? Обвиняя отца в ее преждевременной кончине. Его долги и стремление любой ценой сэкономить деньги свели ее в могилу. За эти обвинения Рейнер не избил дочь, тем самым косвенно признав, что жестоко обращался со своей женой.
Элиан взглянула на сэра Джоса. От воды его золотистые волосы приобрели каштановый оттенок. В каплях, приставших к его коже, играли лучи солнца. В чистых голубых глазах светились искренняя печаль, боль и одиночество, так тронувшие ее в ледохранилище.
– После его смерти у меня не осталось ни одной родной души в целом свете, – прошептал сэр Джос.
Эти его слова прогнали страх. Она расслабилась. Заметив это, он как-то особенно посмотрел на нее.
– Ты можешь меня простить? – с мольбой в голосе спросил он. – Я не хочу, чтобы ты ненавидела или боялась меня, Элиан дю Омэ.
Услышав свое имя из его уст, она почувствовала, как учащенно забилось сердце.
– Я могу простить лишь вашу горячность, – ответила она, все еще глядя через плечо в ожидании, когда он ее отпустит.
Он кивнул, но не выпускал ее из объятий. У Элиан по спине побежали мурашки.
– Вы просили простить вас. И я простила. А теперь отпустите меня, – прошептала Элиан.
В глубине его глаз вспыхнул огонь.
– Должен ли я это сделать? – выдохнул он в ответ. Джос привлек ее к себе, но слегка расслабил руки.
Однако Элиан стояла не шелохнувшись. Он коснулся губами мочки ее уха. Она испуганно ахнула.
У нее подогнулись колени, и она покачнулась, словно выпила слишком много крепкого сидра.
Боже правый, ее предупреждали и наставляли на сей счет. Пресвятая матерь, похоть затмила ей разум. Джос представлял реальную опасность.