Дрю, соглашаясь, кивнул.
– Куда – они не сказали?
– Нет, я не спрашивал. Таких людей, как он, лучше не спрашивать.
Дрю кивнул в знак согласия.
– Спасибо, святой отец. – Он повернулся, чтобы уйти.
– Молодой человек... Дрю обернулся.
– Вы – ее родственник?
– Нет. Я разыскиваю мужчину.
– А-а. – В голосе священника послышалось разочарование.
– А в чем дело, святой отец?
– Я только понадеялся, что вы поможете ей вернуться в монастырь Корпус-Кристи.
– Она что, оттуда?
– Да. У меня сложилось впечатление, что она предпочла бы вернуться в монастырь.
Дрю подумал, что ему, пожалуй, стоило подержать язык за зубами, когда он открыл было рот от слов священника.
– В монастырь?
– Ну да, конечно. Я полагал, вы знаете. Человек, который вам нужен, сопровождает постулантку. Хотя у меня нет ни малейшего представления о том, что она вообще может делать здесь, так далеко от того места, где должна быть.
– Она не сказала вам, как ее зовут?
Лоб священника наморщился от напряжения.
– Теперь, когда вы спросили, я вспомнил, что своего имени она не называла. Занятная оплошность с моей стороны.
– Да уж, конечно. – Дрю дал священнику несколько монеток. – Спасибо, святой отец. Вы мне очень помогли.
Дрю уже отъехал от города довольно далеко, как вдруг стал неудержимо хохотать. Раскаты смеха эхом разносились в душном и пыльном полуденном техасском воздухе.
– Чарли Колтрейн и монашка! – громко произнес он, хотя, кроме лошади, никто его слышать не мог. – То ли еще будет.
Они ехали долго уже после заката, прежде чем остановились на ночлег и разбили лагерь, а наутро, до восхода солнца, снова были в пути. Чарли признавал, что Анжелина оказалась стойким и выносливым путешественником. Несмотря на небольшой рост, она обладала железной волей, скакала наравне с ним, ни на что не жаловалась и оказалась совсем не пустомелей. В женщинах это ему особенно нравилось.
По его расчетам, они опережали рейнджера примерно на один дневной переход, если не принимать во внимание поправку на умение того читать следы. Если они хотели укрыться в Мексике, им следовало за сутки проезжать большее расстояние, чем мог проехать их преследователь.
Чарли взглянул на Анжелину, наверное, уже в сотый раз за это утро. Она скакала, плотно сжав губы, но на ее усталость указывало только это. Уродливое коричневое платье оказалось не самым удобным костюмом для верховой езды. Подол высоко задрался над высокими башмаками, так что Чарли открывался мучительный для него вид обнаженных голеней медового цвета. Он с трудом оторвал взгляд от ее ног и посмотрел на голову. В Бейкерстауне Анжелина купила себе легкую кружевную накидку. Тогда она объяснила ему, что треугольная шалька будет более практичным предметом одежды, чем солнцезащитный капор. Днем она думала повязывать ее на голову, а ночью укрываться, если станет слишком прохладно. Чарли тогда уступил ей, хотя по-прежнему считал, что черная накидка – это самый уродливый предлог из тех, с каким ему приходилось сталкиваться, чтобы только держать голову покрытой.