Рейчел положила руки ему на плечи и повернула к лестнице; еле волоча ноги, он безропотно пошел наверх.
– У вас будет много времени, чтобы выспаться, но только после того, как вы вымоетесь и я сделаю вам примочки, которые снимут отеки с глаза и уха.
Граф чувствовал, что ему предстоит нелегкое испытание.
– У меня были раны и посерьезней после кровавых драк во всех тавернах от Флориды до Азорских островов, и я выжил. Так что не утруждайте себя, – заявил он.
Рейчел проигнорировала его слова.
– Где ваша комната? – спросила она, когда они поднялись наверх.
– Графиня, обещайте обращаться со мной ласково, ведь я так слаб и не могу оказывать сопротивление, – проговорил Джейсон очень тихо, чтобы не слышала идущая впереди них служанка, и посмотрел на Рейчел умоляющим взглядом.
Она недовольно фыркнула:
– Конечно, я буду обращаться с вами «ласково», мой дорогой граф, насквозь провонявший кровью, дешевым элем и гнилью трущоб. И первое, что я сделаю, – прикажу слуге как следует отдраить вас жесткой щеткой и мылом.
Служанка открыла дверь, и Рейчел втолкнула Джейсона в комнату. Большую ее часть занимала огромная кровать в стиле Людовика XVI. Дополняли интерьер большие «мужские» стулья и длинная кушетка, обитая кожей бордового цвета. Слуга Джейсона, Томпсон, стоял возле нее, сонно потирая глаза. Он с удивлением посмотрел на шатающегося графа и на поддерживавшего его высокого молодого юношу, который… вовсе и не был юношей! Когда Томпсон наконец узнал благородную мисс Рейчел Фэрчайдд, дочь виконта Харли и невесту его сиятельства, то решил, что ему снится самый ужасный сон в его жизни.
Слуга кинулся на помощь Рейчел.
– Разденьте его и уложите, а я немного освежусь и вернусь, – сказала она, выскальзывая из-под руки Джейсона. Граф, неожиданно лишившийся опоры, потерял равновесие и рухнул на кровать, не дав возможности Томпсону уложить его как полагается. В этот момент Рейчел вышла из комнаты.
Служанка зажгла все свечи в канделябрах и, не говоря ни слова, удалилась. В комнате было тихо, лишь его сиятельство граф тихо ругался, когда слуга, снимая с него одежду, задевал его голову.
– Томпсон, я прощу тебя за твою неуклюжесть, если ты нальешь мне немного бренди, – сказал граф. Слуга молча выполнил его просьбу.
– Не желаете надеть ночную рубашку, милорд? Сейчас вернется ваша невеста…
– Она уже и раньше лечила мои раны, Томпсон. К тому же я терпеть не могу ночные рубашки. А мисс Фэрчайлд будет заниматься моей головой, а не нижней частью тела, – сердито приговорил Джейсон, ведь именно это и расстраивало его.