Наконец Джесс повернул скакуна и, направляя его коленями, пустил медленным равномерным легким галопом. Он направился на юг и ни разу не оглянулся.
Глядя из окна на пожухлую траву бутелоуа, Лисса ощутила ритмическое покачивание вагона. Джесс даже не подождал, пока поезд тронется. Просто ушел… Вот и все.
«Ну что же, безмозглая дурочка, чего ты еще ожидала? Что Джесс передумает и ринется, очертя голову, чтобы вернуть тебя?»
Конечно, он никогда этого не сделает. Но она не может не хотеть, чтобы он, по крайней мере, пожалел, что они расстались, и пусть изредка, но думал бы о ней… в свободное от работы время. Джесс не преувеличивал опасностей своей профессии. Лиссе пришлось признать это, особенно после всего, что произошло прошлым летом.
Неожиданно перед мысленным взором Лиссы встала ужасная картина — Джесс лежит липом вниз в луже собственной крови. Да он, скорее всего, был прав… Именно такой конец ему и уготован…
Лисса сжала кулачки и попыталась изгнать страшное, видение. Чувство невозвратной потери охватило ее, как ветер прерий охватывает безбрежные поля.
Ощутив, как к глазам вновь подступают слезы, Лисса изо всех сил зажмурилась и откинула голову на бархатное сиденье. Купе первого класса. Для наследницы старого Маркуса — только самое лучшее. Джесс, наверное, потратил на билет последние деньги. Ее отец был должен ему гораздо больше, но Лисса знала: Джесс и не подумает вернуться за деньгами, и не враждебное отношение Маркуса, а неизменная несгибаемая гордость помешает потребовать все, что он заработал.
Будь она проклята, эта гордость. Именно гордость, больше чем все остальное, была причиной их разлуки. Но ведь то же самое бьющее через край высокомерие и привлекло ее тогда. И, не желая думать о мраке и унынии будущего без Джесса Роббинса, Лисса, закрыв глаза, вспоминала, как все началось ранней весной, когда незнакомец с решительным лицом и жестким взглядом въехал в Шайенн и покорил романтическое воображение глупой молодой девушки.
Шайенн. Весна 1881 года
В эту среду с самого утра в лавке портнихи мисс Шарлей Дербин было полно народу. Погода наконец-то переменилась, непрестанные весенние ливни прекратились, дороги подсохли, что и позволило женам богатых владельцев ранчо съехаться в столицу штата, чтобы во всеоружии встретить наступающий сезон празднеств, всегда начинавшийся в стране скотоводов после весеннего клеймения стад.
Луэлла Уогтсон и ее дочь Эммелайн ворковали над отрезом красновато-коричневого бархата, пока Сисси Маркхем с сестрой Кэдди с живым интересом старателей, напавших на золотую жилу, рассматривали альбомы выкроек.