– Нанетта, посмотри, ну разве она не прелесть? Нанетта подошла к королеве и, глядя через ее плечо, машинально ответила:
– Да, ваша светлость, – хотя про себя удивилась восторгу Анны. Девочка была одета в белую рубашку, обшитую лучшими фламандскими кружевами, так что видны были только маленькое красное личико и сжатые кулачки. Надо лбом, как-то странно и пугающе разрисованным голубыми венами, топорщились тонкие рыжие волосики. Глаза были практически постоянно закрыты, зато брови двигались, как если бы ребенок напряженно обдумывал какую-то сложную проблему. Вместо носа выдавалась какая-то сплющенная складка, как это обычно бывает у грудничков, а розовый, как у мышки, ротик постоянно что-то жевал. Прелесть?! Впрочем, если бы это был ее ребенок, возможно, она думала бы иначе.
Девочка на секунду открыла глазки, и ее нефокусирующийся взгляд скользнул по лицу матери. Анна пришла в восторг:
– Она на меня смотрит! – воскликнула королева. – Она услышала меня! Кормилица, как ты думаешь, у нее будут голубые глаза, как у его светлости?
– Ясно только, ваша светлость, что они будут темными. Пока они темно-голубые, но через пару недель могут перецвести и оказаться черными, как у вас.
Анна не знала, радоваться ли этому ответу или нет. – Но ее волосы – они будут рыжими, как у короля?
– Они рыжие, – сказала Нанетта, желая успокоить Анну.
– Но если глаза перецветают, я слышала, что и волосы у детей часто меняют цвет на противоположный, – продолжала беспокоиться Анна.
– Иногда ребенок рождается с густыми волосами, мадам, – объяснила кормилица, – которые исчезают через несколько недель. Такие волосы мы называем родильными, и они обычно темные. Но у принцессы волосы не такие – и это их настоящий цвет. Они будут золотисто-рыжими, как... – Она смущенно остановилась, а затем продолжила: – Как у его светлости.
Анна, казалось, не заметила этого колебания и легкого румянца кормилицы, но Нанетта задумалась и поняла, что женщина хотела упомянуть леди Марию. Как жалко, что эта бедная девушка, которую ребенком любили и нежили, как сейчас принцессу Елизавету, теперь страдает и мучается вовсе не по своей вине. Говорят, что когда ей объявили, что отныне она считается незаконнорожденной, она разрыдалась и отказалась признать принцессу Елизавету наследницей.
– Ладно, я рада, что у нее не будет немодного цвета ее матери, – продолжала Анна, – мне хотелось бы, чтобы она стала настоящей красавицей. Темные глаза и золотисто-рыжие волосы – это прекрасное сочетание. Хорошо, кормилица, ты можешь идти. А принцессу я пока подержу у себя. Я пошлю за тобой, когда возникнет нужда.