Готовящегося к отъезду Пола нашел Адриан. Он упал на колени перед отцом и протянул ему белую розу:
– Это символ мира, – произнес он. В окрестностях замка были заросли диких белых роз, так как замок, перед тем как стать собственностью Короны, принадлежал герцогу Йоркскому. – Я нашел ее в углу двора. Там она спряталась от морозов, и зимнее солнце заставило ее расцвести. Приколешь ли ты ее на грудь, отец, в знак того, что ты простил меня?
– Простил тебя? – удивился Пол. Ему хотелось погладить юношу по мягким кудрям склоненной головы. – За что?
– За то, что я покинул двор своего господина, – поколебавшись, ответил Адриан.
– А, да. А почему ты это сделал?
Юноша снова замолчал. Пол протянул руку и взял розу, а затем притянул юношу и поднял его на ноги.
– Адриан, сын мой, скажи мне правду. Скажи мне, что таится в твоем сердце, неважно, хорошо это или нет. Дай мне понять тебя!
На мгновение ему показалось, что его призыв будет понят – с такой болью смотрели на него большие, черные, похожие на оленьи, глаза. Но вдруг огонек угас, и Адриан снова овладел собой.
– Понять меня? Слишком поздно, отец. Ты упустил свой шанс. Тем не менее я когда-нибудь скажу тебе, что у меня на уме, но не сейчас. Время еще не пришло.
– Хорошо, – холодно ответил Пол и отвернулся.
– Могу ли я поехать с тобой? – спросил Адриан. Пол устало оглянулся:
– Как хочешь. Куда ты едешь? Адриан пожал плечами:
– Куда глаза глядят. У меня есть предчувствие, что королю потребуются козлы отпущения за его позор, а я вовсе не хочу стать одним из них. Я поеду на север – лев страшнее на расстоянии.
– Поэтому ты и взял себе такой псевдоним – Граф Нищета?
– Ты догадлив, отец. Да, мне не хотелось, чтобы кто-то узнал, кто я такой.
– Но почему вообще ты принял участие в восстании?
Адриан некоторое время оценивающе, как птица, смотрел на него – казалось, впервые он заволновался, как бы правда не появилась, наконец, на свет из-под своего панциря. – Я думал... мне показалось... что это правое дело. А людям нужен был вождь.
– Нужен вождь. А вождь – его ведь любят, не так ли? – тихо спросил Пол.
Но панцирь мгновенно затвердел снова.
– Естественно. Лесть – приятная пища.
Пол кивнул. Ему показалось, что он лучше понял сына: при дворе Норфолка он был никем, а ему хотелось стать значительной фигурой, пусть даже во главе восставших крестьян. Главное – это любовь, неважно, в какой форме.
– Ты можешь ехать со мной, – коротко ответил Пол. – Я должен выезжать немедленно. Идем.
Адриан послушно наклонил голову, и они вышли вместе. На скудном зимнем свету Пол остановился, расстегнул застежку плаща и приколол розу. Затем он приказал самому легкому из своих слуг оседлать мула, а его лошадь отдал Адриану. Юноша легко взлетел на нее, с грацией, болезненно напомнившей Полу себя самого в юности. Несмотря на свою поношенную одежду, Адриан явно был личностью, которую невозможно было не заметить – высокий, красивый и жесткий. Под сделал знак, чтобы он скакал позади него, и небольшая кавалькада вылетела со двора замка и направилась на север.