Макторп сгорбился еще сильнее.
– И что же вы ей ответили? – угрюмо пробормотал он. – Что приедете?
Кэти взглянула на мужа.
– Я никогда не обманывала вас, даже из лучших побуждений, что иногда бывает между мужем и женой. Почему же вы тогда не доверяете мне? Если бы я хотела уехать, я бы сделала это.
– Если вы хотите уехать, у вас найдется немало оправданий, – заметил Макторп, понижая голос, и его глаза стали испуганными и растерянными.
– Я не вижу причин для своего отъезда, – спокойно отозвалась она.
– Незавершенный брак – это не брак, – возразил он. – Вы можете оставить меня и получить развод.
– Я не хочу оставлять вас. Я ваша жена.
– Не совсем...
– Об этом знаем только вы и я. Неужели вы думаете, что я признаюсь в этом кому-нибудь еще? Как бы там ни было, я считаю себя вашей женой.
Макторп шагнул к ней, продолжая горбить плечи, с униженными и просящими глазами. Его вид неприятно поразил Кэти – она ненавидела его любовь и зависимость от нее, и даже не потому, что он был груб и неотесан, а потому, что она не могла отвечать на его чувство. Ее раздражала способность этого человека любить, не будучи любимым, и была ненавистной необходимость быть благодарной ему за доброту. Такой Кэти была всю свою жизнь – ей всегда хотелось оставаться гордой и независимой.
– Кэти, – испуганно пробормотал он. Когда Макторп подошел ближе, Кэти уловила запах его тела – он был уже не отвратительным, хотя еще довольно сильным. От него пахло потом, лошадьми и табаком. Сегодня вечером или на следующий день он должен был помыться – Макторп никогда не забывал об этом с тех пор, как Кэти однажды спокойно и решительно напомнила ему. – Кэти, вы же знаете, я никак не могу справиться с этим...
– Знаю, – отозвалась она.
– С другими девушками... то есть другими женщинами – вы знаете, о чем я говорю... но вы... потому что...
– Знаю, – повторила Кэти. Она и в самом деле знала: Макторп никогда не общался с приличными женщинами. Он умел вести себя с уличными потаскушками или со служанками, но Кэти, неказистая, плоскогрудая Кэти, смущала его. Макторп любил свою жену. Кэти отчаянно хотелось забыть о веренице их ночей – о неумелых ласках и мучительных прикосновениях, повторных попытках и повторных неудачах, забыть о его унижениях, почти рыданиях. Ее тело, желанное и недосягаемое, оставалось холодным и неподвижным барьером между ними. Кэти хотелось стереть из памяти все воспоминания, закрыв на минуту глаза, но она боялась, как бы муж не догадался, о чем она думает, поэтому она смотрела прямо в лицо Макторпу, не видя его.