Другой гость – Генри Элдрич. Его любимый проект сноса старой гостиницы Пекуотер и замены ее современным зданием уже осуществлялся несколько лет. Аннунсиата однажды осмотрела строительство и высоко отозвалась об архитектуре.
– Вы сильно истощили мой кошелек, – заметила она, – но я не жалею ни об одном потраченном пенни.
Настоятель обещал, что новое здание закончат в срок. Оно предназначалось для ее первого правнука. По завершении он вновь мог вернуться к церковным делам. Аннунсиата в благодарность пригласила его на свой день рождения и предложила ему погостить у нее. Ванбро поддразнивал ее:
– Вы должны вызволить беднягу из нищеты и немедленной выйти за него замуж. Вы не представляете, до какой степени он собирается завоевать вше внимание. Если вы не примете его, он будет вынужден снести следующим здание Уолси, а, возможно, даже собор.
Аннунсиата рассмеялась.
– Ван, я слишком стара для любви, – упрекнула она его.
Ванбро оглядел ее внимательно с головы до ног.
– Возможно, вы слишком стары, чтобы влюбиться, но это можете решить только вы, однако, что бы вы ни говорили о своем возрасте, в вас еще можно влюбиться. Сомневаюсь в том, что вы вообще когда-нибудь состаритесь. Вы вгоняете в краску молодое поколение Морлэндов, да и большинство общества Йорка. Если бы я не пребывал в огромном благоговейном страхе перед вами, я бы предложил вам руку и сердце.
Все это была приятная чушь, но Аннунсиата и в самом деле, чувствовала себя моложе, сильнее и более жизнерадостной, чем многие годы до этого. Когда родился ее первый внук, ей претила мысль, что она бабушка. Но теперь прожитые годы вовсе не волновала ее, не волновало ее и все увеличивающееся число правнуков. Ее отношения с Элдричем, ее дружба с избранным кругом знаменитых архитекторов, строительство в Шоузе, – все это дало ей новый вкус к жизни. Более двадцати лет прошло с тех пор, как погиб Мартин, как она тоже мечтала умереть.
– В нашей семье живут долго, – обычно говорила она Хлорис во время бесед, какие все чаще ведут с возрастом. – В жизни так много интересного.
Хлорис, десятью годами младше своей хозяйки, выглядела старше, и Аннунсиата, полная сил, иногда упрекала ее за сидение на стуле у огня вместо того, чтобы гулять или ездить верхом со своей хозяйкой. Хлорис похудела и заметно сутулилась от привычки склонять плечи за работой из-за испорченного зрения. Она поседела, и Аннунсиата порой по рассеянности называла ее Берч. Отец Сен-Мор уже умер, и Аннунсиата пригласила другого священника, молодого человека, в возрасте двадцати одного года, ученика Эдмунда из Сент-Омера. Его звали Ринард. Аннунсиата нашла его интересным собеседником, заражающим ее своей энергией. Они часами подряд неистово спорили. Порой Ринард, по характеру горячий и быстрый, уходил рассерженный для того, чтобы немного погодя вернуться и, улыбаясь, просить прощения и налагать на себя епитимью. Хлорис не одобряла Ринарда, ибо думала, что его поведение по отношению к госпоже недостаточно уважительное. Хлорис считала неподобающе нежными для священника и хозяйки такие отношения. Она так и заявила об этом Аннунсиате, но та даже не была задета.