Глаза Конна блеснули, взгляд наполнился удивительной симпатией.
– Пусть об этом волнуются твои потомки. Я к тому времени буду с Пресвятой Девой, меня это не будет беспокоить. Люди сеют ошибки, а убирать урожай их детям и внукам.
* * *
Король Джеймс был настолько потрясен и разбит горем от неудачной экспедиции, которая поначалу сулила успех, что не смог сразу вернуться в Сен-Жермен, а оставался в Бретани, сокрушаясь и пытаясь понять, чем он не угодил Богу, что тот восстановил против него королевскую семью. Он все еще не прибыл в Сен-Жермен, когда 28 июня у королевы начались схватки и она разродилась здоровой девочкой. Аннунсиата, ожидая у подножия кровати с остальными фрейлинами, никак не могла вспомнить обстоятельств такого же события в Уайтхолле, когда на свет появился принц Уэльский. Тогда казалось, что бедная Мария-Беатрис обречена рожать в страданиях, так как была окружена врагами. Подлые и грязные слухи кипели в коридорах дворца и на улицах столицы.
В этот раз, хотя ее роды были сравнительно недолгие и легкие, королева в большей степени страдала из-за отсутствия мужа и безуспешных попыток снова завладеть троном. Тем не менее, сообщение было послано королю без промедления, и он поспешил, испытывая угрызения совести, к своей жене. Представ перед ней, король нежно обнял ее. Ему вручили маленькую инфанту. Бережно взяв ее на руки, он изрек:
– Бог послал нам ее в утешение. Аннунсиата смотрела на инфанту и думала, что она появилась слишком поздно, как и ее брат. Если бы королева Мария одарила страну наследником в начале брака с герцогом Йоркским, дела могли бы пойти совсем по-другому, поскольку пятнадцатилетний принц Уэльский был бы заманчивой приманкой для страны, и она могла бы потерпеть его отца немного дольше. Тем не менее, если и оставалась сейчас еще какая-то надежда для них, то она была связана с принцем, четырехлетним, крепким, красивым и спокойным ребенком. Если на то будет воля Господа Бога, он станет хорошим королем.
Инфанта родилась настолько крепкой, что ее крестины решили отложить до возвращения короля Людовика из Фландрии, что случилось в середине июля. Церемония прошла в королевской капелле в Сен-Жермен с большой пышностью. Морис сочинил и исполнил новый гимн в честь инфанты и церковный гимн. После, во время пиршества, он сыграл на корнетто[5] и вызвал бурную овацию. Король Людовик стал крестным отцом принцессы, нареченной в его честь Луизой-Марией, а крестной матерью – его невестка, герцогиня Орлеанская, ласково прозванная герцогиней Лизелоттой.
Лизелотта была дочерью брата принца Руперта Чарльза Луи, и, таким образом, кузиной Аннунсиаты. Это жизнерадостная, дружелюбная и скромная женщина проявила искренний интерес к Аннунсиате и ее семье. Когда Морис закончил игру, Лизелотта подозвала Аннунсиату и поздравила ее с таким талантливым сыном.