Бен пытался приободрить его:
— Эй, Джон, да что там может быть такого особенного? Та же земля, небо, солнце и луна, дождь, жара и холод. Могу поклясться, солнце там тоже встает на Востоке.
«Ему легко говорить, — думал про себя Джон. — Он туда не поедет».
Когда, наконец, Квейд приблизился к фургонам, люди шумно приветствовали его, выражая этим свою радость и возбуждение от предстоящей поездки.
Краем глаза Джон заметил стоявшую в стороне индианку. Нину держала за руки плачущих детей. Мальчик лет семи, стараясь вырваться, сильно ударил ее ногой по голени, но Берта Хансен сделала вид, что ничего не происходит. Квейд нахмурился, однако вмешиваться не стал: предстоял долгий путь, и ему не хотелось начинать со скандала.
Он перенес свое внимание на мужчин.
— Все здесь? — поинтересовался Джон, спрыгивая с коня. — Мне кажется, что кого-то не хватает.
— Хансен и несколько мужчин спорят в таверне, — пояснил один бородач.
«Не хватало еще, чтобы Хансен в последнюю минуту все испортил», — с раздражением подумал Квейд.
— Чем он теперь недоволен?
Бородач оскалился.
— Наши шлюхи тоже хотят ехать с нами, да Хансен говорит, что грешницам не место в обозе. Он говорит, что Бог их не простит, и несчастья посыпятся на наши головы. Но поддержки у него маловато, мужчины сами хотят договориться с Богом.
У Джона потемнело от гнева лицо.
— Мало он прыгал на индианке, старый ханжа! Квейд ринулся к таверне. Все понимающе переглянулись, и никто не удивился, когда миссис Хансен отвесила Нину звонкую пощечину. Какая-то женщина не выдержала и хихикнула, услышав вопли Берты:
— Ты, потаскушка, не можешь даже детей утихомирить! Ничего ведь не слышно!
Нину молча отвела детей в сторону, а миссис Хансен с непроницаемым лицом уселась на высокое сиденье фургона.
Как только появился Джон, голоса в таверне немного поутихли. В глазах Бена мелькнуло облегчение. Вытирая рукавом вспотевший лоб, он горячо воскликнул:
— Может, ты разрешишь эту проблему, Джон? Квейд прислонился к стойке и обвел мрачным взглядом собравшихся, которые, судя по всему, разделились на два лагеря. Большинство мужчин, многие из которых были женаты, сгрудились позади проституток. Приверженики Хансена — меньше, чем одна треть от всего числа — отводили взгляды в сторону. Возможно, только боязнь того, что во время путешествия Хансен не будет оказывать финансовой поддержки, заставила их принять его сторону.
— Хорошо, — наконец, отрывисто произнес Джон. — В чем дело?
Все разом загалдели, стараясь перекричать друг друга. Джон дал им минуту пошуметь, затем направил ружье в потолок и нажал на курок. Стало тихо. Указав на Джесси, он приказал: