– Чем я могу помочь, миссис Брениген? – спросила Мэгги, чувствуя себя виноватой за собственную бесполезность.
– Пусть Нил позаботится о твоей лошади, а ты начинай готовить ужин.
Морин повернулась к дочери:
– Фиона, собери ветки и хворост для костра. И возьми с собой Рейчел.
Но Рейчел лишь испуганно затрясла головой и прижалась к колесу фургона. Сердце Мэгги сжалось. Сестра с каждым часом казалась все более напуганной. В чем-то Мэгги могла ее понять: хотя жизнь с Сетом Харрисом была не сладкой, но, по крайней мере, привычной. И теперь девочка внезапно очутилась среди незнакомых людей в незнакомом мире. Как сделать, чтобы сестра перестала бояться?
– Иди, Фиона, – нашла выход из положения Морин. – Думаю, Рейчел лучше остаться и помочь мне и Мэгги. Можешь почистить картофель, Рейчел?
Мэгги снова была тронута добротой и сочувствием Морин. Оставалось лишь надеяться, что когда-нибудь она сумеет отплатить этой женщине за все, что она делает для них.
Такер весь день провел на охоте, но вернулся в лагерь налегке – с седла свисал единственный тощий кролик. И при этом считалось, что ему еще повезло. Земля, по которой проходил караван, казалась морем зелени, которое пересекали многочисленные ручьи. Леса сменялись рощами. Но, как ни странно, в них почти не водилось дичи. Ни разу Такер не заметил оленьих следов, не слышалось даже нехитрой песенки куропаток, хотя весна была в самом разгаре. Зато здесь в изобилии водились змеи, лягушки и комары. Такер раздраженно хлопнул себя по шее, прикончив еще одно назойливое насекомое, и негромко выругался.
Остановив Блу Боя на гребне холма, он взглянул на лагерь. Костры весело пылали, сверкая в окружающей темноте желто-оранжевыми искрами. Кто-то играл на губной гармонике: печальная мелодия уносилась с дымом по широким просторам равнины.
Такеру невольно вспомнилась «Туин Уиллоуз». Иногда, когда на плантацию спускались сумерки, чернокожие пели песни, очень похожие на эту. Как хорошо было слушать их по вечерам! Они с отцом часто сиживали в гостиной. Фаррел курил трубку, а ветерок шевелил кружевные занавески на окне. Они говорили о плантации, о занятиях Такера и о том счастливом дне, когда отец и сын смогут вместе заниматься адвокатской практикой.
Иногда в такие вечера приезжала погостить Чармиан с семьей. Обычно молодым людям удавалось тайком скрыться в цветнике матери Такера, где они могли без помехи обсуждать планы на будущее, а иногда украдкой обменяться поцелуями в тени старого дерева. Но Такер оказался неподходящим женихом для Чармиан. Война и мародеры-янки доказали это. Любовь Чармиан оказалась ложью.