Затуманенные глаза задумчиво смотрели вдаль.
– Маршалл и я поженились, когда мне было шестнадцать, а ему почти девятнадцать. И пяти лет не прошло, а кажется, все так давно было. Он сделал предложение и сказал, что я единственная на свете; и не успела я опомниться, как уже стояла перед священником. Маршалл был хорошим человеком, просто нам не повезло.
Слезы снова водопадом покатились по щекам.
– Не знаю, что теперь будет. Кто нам поможет, кто о нас позаботится?
Мэгги схватила Сьюзен за плечи, слегка тряхнула:
– Слушайте меня, Сьюзен Бейкер. Вы прекрасно справитесь. И сумеете позаботиться об Уиллсе и о малыше. Вы переживете тяжелые времена. Это, конечно, будет нелегко, но вы можете это сделать. Я знаю это, потому что сама была в таком же положении. Человек может добиться всего, чего захочет. И сделать все, что обязан.
Девушка присела на корточки.
– Но лежать в постели и плакать не годится. Ни к чему это не приведет. И ничему не поможет. А теперь вставайте, умойтесь и причешитесь, а потом сходите за маленьким Уиллсом. Знаю, вы тоскуете по мужу и Тимми, но ваш второй сын жив и нуждается в вас.
Сьюзен с удивлением уставилась на Мэгги и наконец кивнула.
– Вот так-то лучше. Приходите к нам. Поужинаем сегодня вместе. Уверена, миссис Брениген не станет возражать.
Сьюзен чувствовала себя неловко в присутствии таких женщин, как Морин Брениген. Морин была настоящей леди. Все, что она делала или говорила, как двигалась, любое легкое движение руки, поднятая бровь – говорило о высоком положении и благородном происхождении. Рядом с ней Сьюзен чувствовала себя невежественной и уродливой. Она не умела читать и писать, никогда не ходила в школу. Всю жизнь Сьюзен работала с матерью на ферме, а потом вела свое хозяйство. Маршалл – больше она ничего не хотела в жизни. Маршалл и малыши.
Она держала Уиллса на коленях, хотя места там оставалось совсем мало, и целовала белокурую головку, не сознавая, что снова плачет. Почувствовав, как шевелится малыш в животе, женщина положила туда руку, словно желая убедить себя, что ощущение было реальным.
Морин сидела рядом с чашкой кофе в руке, задумчиво глядя на огонь, словно не желая нарушать тишину.
– Ужин был очень вкусным, миссис Брениген, – сказала наконец Сьюзен, опустив голову, смущенная звуками собственного голоса, но не в состоянии больше выносить молчание.
– Спасибо, дорогая. Мы рады, что вы смогли присоединиться к нам.
Уилле ускользнул от матери и подбежал к Мэгги, снова занятой шитьем, молча отвел ее руки и вскарабкался на колени, положив голову на грудь девушки. Мэгги уронила платье и стиснула маленькое тельце, пораженная столь внезапным приливом чувств.