Такер медленно, неторопливо направился к фургону Бренигенов. Но сердце Мэгги отказывалось биться медленно и неторопливо: девушка чувствовала себя так, словно поднимается на высокий холм или бежит с кем-то наперегонки. Оставалось в ужасе гадать, слышит ли Такер, как ее сердце громко колотится в груди.
Пытаясь прервать неловкое молчание, девушка спросила:
– Завтра мы отправимся в путь?
– Завтра воскресенье, – пояснил Такер, не глядя на нее. – Думаю, мы останемся здесь и получше просушим все вещи.
– О, я и забыла. Конечно, – кивнула Мэгги. Они наконец добрались до фургона.
– Похоже, все отправились спать, – заметил Такер, оглядывая затихший лагерь.
– Да… уже поздно.
– Небо прояснилось. Сколько звезд!
– Как красиво, – вздохнула Мэгги, подняв глаза.
– Мэгги…
Он сжал ее руку, не давая уйти:
– Расскажи мне о себе. О своей семье.
Ее кожа горела под его пальцами, и щеки пылали.
– Моя семья? – хрипло выдавила она, с трудом выговаривая слова. – Мне почти нечего сказать.
– Неужели совсем нечего?
Если он когда-нибудь узнает… если поймет, что все это время она лгала… что с ними будет?
– Нет, – поспешно повторила Мэгги, – нечего. Кроме того, что я скучаю по родителям. Доброй ночи, Такер.
И поспешно нырнула в фургон, прежде чем он смог ее остановить. Такер вздохнул, и Мэгги напряженно прислушивалась к звукам шагов, пока они не затихли. Только тогда девушка натянула одеяло до подбородка, не переставая думать о том, как трусливо себя повела. Но что могла она рассказать о родителях и дяде без риска выдать себя? Что знала об окружающем мире? Воспоминания о счастье, о жизни, полной радости и смеха в окружении родных и друзей, остались в далеком прошлом. Слишком долго Мэгги жила пленницей в темном пустом доме и никого не видела, кроме Рейчел.
И все это сделал с ней Сет. Как она его ненавидела! Как ненавидела за то, что этот человек превратил в ад жизнь ни в чем не повинных племянниц! И все из-за алчности. Они могли бы стать одной семьей, если бы он только захотел быть добрым с ними.
Рассерженно дернув одеяло, Мэгги укрылась с головой и попыталась найти утешение во сне. Но вместо этого ее снова и снова терзали воспоминания…
Это было в начале весны, когда налетевший с севера ураган покрыл ледком улицы Филадельфии. Родители Мэгги возвращались домой с веселой вечеринки, и экипаж, заворачивая за угол, подпрыгнул и пошатнулся. Кучера сбросило с козел и кони понесли. Через несколько минут от экипажа остались одни щепки, а оба седока нашли мгновенную смерть. Мэгги было тогда всего двенадцать, и последующие кошмарные дни навеки останутся в ее памяти. Люди, приходившие в дом со словами утешения и со слезами на глазах, сочувствующие бедняжке Мэгги и малютке Рейчел, которым придется теперь расти без родителей. Слуги, бесшумно снующие по комнатам, говорящие приглушенными голосами. Черные гардины на окнах и траурный венок на двери…