Идит поняла свою ошибку в первое же мгновение, как вошла в большой зал и увидела нахмуренные лица мужчин, нетерпеливо ожидавших ее прихода, чтобы можно было начинать пир. Она забыла про одно важное обстоятельство: пока она тянула время, у Эйрика и его рыцарей было предостаточно времени, чтобы напиться эля на пустой желудок. Раздосадованные задержкой, они накопили немало желчи, которая вылилась в непристойные реплики, свист, брань и гогот, сопровождавшие ее, пока она проходила с красным лицом к возвышению.
— Ворон потерял всякое терпение, миледи, — выкрикнул какой-то молодой рыцарь. — Ты пригладишь ему взъерошенные перья?
— Нет, пусть она лучше погладит жесткую шишку у него между ног, — быстро подхватил шутку корявый, немолодой воин, тот самый, которого она выбранила накануне за вонь.
Остальные громко загоготали этой остроте. Красивый, светловолосый рыцарь встал и преградил ей дорогу; несомненно, это был представитель викинговой стороны семейства Эйрика. Все мужчины были уже изрядно пьяны, включая и смазливого норманна, который нетвердо стоял на ногах. Не успела Идит пройти мимо него, как этот деревенщина громко рыгнул, а затем спросил нарочито громко, чтобы слышали все его приятели:
— Госпожа пчельница, ты позволишь хозяину отведать этой ночью твоего меда? — И потом рухнул на свое место, оглушительно гогоча над собственной шуткой.
— Нет, — хрипло заорал другой, когда она проходила мимо. — Она научит нашего господина делать свой собственный мед.
— Бззз… Бззз… Бззз… — зажужжали все хором, стуча кубками.
Наконец Идит пробралась мимо них, надменно вздернув подбородок, но со слезами обиды на глазах. Где же Гирта, единственная союзница в этом замке? И почему Эйрик не мог остановить эти грубые шутовские выходки? Ведь он обручился с ней, а значит, должен защищать от подобных оскорблений. Конечно же, должен, кричала она в душе.
В памяти у нее всплыли, как на грех, и былые оскорбления, воспоминания, которые Идит считала давно забытыми. Какой наивной была она в те дни! Правда, она никогда и не надеялась, что ее друзья простят ей любовную историю со Стивеном, однако к такой жестокости прежняя благополучная жизнь ее не подготовила. Ничего удивительного, что она сама и ожесточилась за все эти годы!
Она с достоинством вскинула голову и не позволила себе забиться в уголок, чтобы зализывать свои раны. Не собиралась она и позволять таким людям впредь обижать ее.
Сощурившись и моргая, она стала отыскивать Эйрика сквозь дым, щипавший глаза. Поистине придется что-то сделать с этим, когда она станет хозяйкой: расширить отверстие для дыма или устроить какие-то вытяжки, решила она, вытирая глаза тыльной стороной ладони. В зимние месяцы тут, вероятно, и вовсе дышать невозможно.