Точно, однако, никто не знал, так что, если вор и станет продавать, вряд ли это может служить доказательством кражи.
Жаль. А я уж было понадеялась, что Тот Пан все знает, тогда можно было бы устроить засаду на аукционах…
— Вот совершенно точно я могу ручаться лишь за полный комплект польских межвоенных монет, — произнёс вдруг Тот Пан. — Знаю потому, что пан Фялковский как-то попросил меня достать для него два гроша 1924 года и сказал, что лишь их не хватает до полного комплекта. Было это года четыре назад.
— Так вы знали пана Хенрика лично?
— Нет, по цепочке дошло, как обычно бывает между нумизматами. Я раздобыл монету, а Фялковскому её должен был доставить какой-то родственник, кузен или племянник, словом, молодой человек…
— Постойте, — вдруг спохватилась я. — Пан Хенрик незадолго до своей смерти показывал свою нумизматическую коллекцию какому-то человеку. Причём всю, а не отдельные монеты.
— А пани откуда это известно? — вскинулся Тот Пан.
— Случайно узнала. Одна знакомая видела своими глазами. Особа совершенно посторонняя, не коллекционерка. К сожалению, видела не вблизи, а на некотором расстоянии.
— Надо же! Видела всю коллекцию! Жаль, что на расстоянии, значит, отдельные монеты могла и не разглядеть?
— Разумеется. И того, кому монеты показывал пан Хенрик, видела лишь со спины. Возможно, вы можете предположить, кто бы это мог быть? Не старик, но и не очень молодой, мужчина средних лет, не лысый, не седой, не рыжий, не очень толстый, но и не худой…
— Вот такой.., никакой — хуже всего, — озабоченно заметил мой собеседник. — Середнячок, как его опишешь?
Эх, Гражинка! Могла бы внимательней рассмотреть этого середнячка, а вдруг у него были какие-то особые приметы? Да и неизвестный тоже хорош, мог бы хоть бороду отпустить или на палку опираться.
Не хотелось отказываться от блеснувшей вдруг надежды, и я, по своему обыкновению, вцепилась в собеседника.
— А может, попробуем путём исключения?
Давайте из всех знакомых вам коллекционеров исключим толстых, лысых, кривобоких, бородатых…
— И пани уверена, что тогда мы выйдем на убийцу и похитителя коллекции? — с некоторой долей сарказма поинтересовался Тот Пан.
Он прав, вряд ли таким путём вычислишь преступника. А жаль, этот человек видел всю коллекцию и мог запомнить по крайней мере самые ценные экспонаты. Единственный человек, который знал, что у Фялковского было в его нумизматической коллекции, и мог бы поделиться своими знаниями с нами.
Наверное, я, по обыкновению, думала вслух, потому что Тот Пан возразил:
— Если он действительно единственный — ни за что не признается. Особенно теперь, после кражи. Однако кое-что пани рассудила верно, и я постараюсь припомнить, что и от кого слышал о монетах Фялковского. Может, кто-то узнал о них именно от вашего таинственного незнакомца…