— Конь от Дерчика, конь от Дерчика… — с явным отчаянием сказала девушка, что сидела за мной. — Проше пани, простите меня, пожалуйста, это что, производитель? Я о таком коне не слышала.
— Дерчик — это жокей, — немного рассеянно ответила я в спешке, потому что меня стал интересовать наш идущий к концу триплет. — Такой из него жокей, как из меня, пардон, гейша. Он первый раз не едет на своих лошадях, так вот и делайте выводы.
— О Господи. Попробую. Я в лошадях как таковых очень неплохо разбираюсь, но о бегах не имею ни малейшего представления. Я абсолютно ничего не понимаю из того, что тут говорится и что делается.
Я ещё на миг задержалась по дороге к кассам.
— Место лошади у финиша во всем мире зависит от жокея примерно на одну десятую, — торопливо объяснила я. — Может быть, в исключительных случаях на одну четверть. У нас обратная пропорция, место коня на финише зависит от жокея наполовину как минимум, а если бы не то обстоятельство, что лошадь — скотина сильная и капризная, зависело бы на все сто процентов. Дерчик поехать просто не умел, а лошади его не любили. Когда вернусь, расскажу вам о Луанде.
Я оставила девушку недопросвещенной и помчалась вниз. Джубар стал фаворитом, на нем висели блоки ставок. Я не верила в ученика Мязгу почти в той же степени, что и в покойного Дерчика, в триплете из-за ошибки Марии у нас стояла Теренция, первым фаворитом она не была. На самом-то деле фаворитом должен был быть Свинг, а сразу после него Криста; триплет мог быть вполне приличным, при условии, что эта Теренция выиграет. Для того чтобы отвести порчу и не сглазить, я поставила на всех со Свингом и на всех с Кристой, поганой метлой изгнав из ставок Джубара, потом передумала и поставила на него приоритетно, хотя это во всех отношениях было лишено всякого смысла. Потом я вернулась наверх.
Моя новая знакомая подкарауливала меня с явным упорством.
— Вы мне хотели рассказать о Луанде, — напомнила она, едва я успела сесть. — Я лично знала Луанду, это была прекрасная, сильная, выносливая и быстрая кобыла. А сейчас она на конезаводе.
Я обернулась к ней.
— Расскажу, только с сокращениями, потому что сейчас у меня просто нет времени. Луанда прибыла откуда-то, не помню откуда, по-моему, из Чехословакии…
— Верно, из Чехословакии.
— Она всегда приходила на турфе последней, ну, может, предпоследней, во второй группе, ниже съехать ей просто не удавалось. И тут ехал на ней какой-то совсем чужой жокей, тоже не помню, по какому случаю, соревнования какие были или что-то там ещё… Неважно что, но только этот чужой жокей на неё сел, как Луанда сразу стала лидировать, потому что этот жокей обыкновенным образом поехал — и привет! Никаких штучек не пробовал. Никто на это в первый момент внимания не обратил, потому что все знали, что Луанда отпадёт, лошадь-то безнадёжная. Дистанция была довольно короткая, множество лошадей ехало, и Луанда мало того что шла, так ещё и удлиняла разрыв и пришла первой как фукс сезона. Оказалось, что на лошади просто надо уметь поехать! Она прямо клинический пример, на ней никогда раньше не ехали, а тут в первый раз случилось. Больше невозможно было её в заезде прятать, даже наша техническая комиссия все увидела бы, и перешла она в первую группу — Луанда, конечно, а не техническая комиссия. А теперь её дети точно так же выигрывают, если на них умеют поехать. Луанда ясно показала, сколько зависит от езды, и до сего дня этот пример — самый наглядный.