– Он не ушел. Я его уволила.
– Что?
От его крика она даже вздрогнула.
– Послушайте, я была вынуждена это сделать!
– Черт возьми, Джулия. Вы не можете увольнять прислугу, не посоветовавшись предварительно со мной!
– Но он совершенно не знает, как обращаться с детьми...
– А разве это так уж важно для шеф-повара? – раздраженно спросил он.
– Это важно для меня. – Она секунду поколебалась, а потом заявила решительным тоном: – Думаю, что мне нужно также сообщить вам о конюшнях.
– Дайте-ка я угадаю, – произнес Алек с сарказмом. – Барроуз сломал двери в конюшню. Или он се поджег?
Не замечая его резкости, так же как и его состояния, Джулия рассмеялась и взмахнула рукой.
– О нет, ничего похожего. Просто Мак привязал к хвосту кошки ложку, а кошка побежала на конюшню, прямо в стойла лошадей, и начала там носиться. Детская забава, не более того. Джонстон говорит, что примерно через месяц слуги все починят. – Прежде чем Алек успел открыть рот, она продолжила: – Мак – очень милый ребенок; просто нужно, чтобы кто-нибудь уделял ему внимание. О нем никто никогда не заботился. Когда дети растут без любви и заботы, они ищут разные способы, чтобы привлечь к себе внимание, в котором так нуждаются.
Глядя на то, с каким пылом Джулия рассказывает о ребенке, Алек мысленно нарисовал его портрет: ангельское личико, мягкие светлые волосы, ямочки на щеках и губки в форме лука Купидона – невинная наружность, под которой скрывается настоящий чертенок.
И конечно же, его мягкосердечная отзывчивая жена бросилась дитяти на помощь. Джулия, не жалея, тратила свое свободное время и заботу на совершенно чужих ей людей. Даже Ник удостоился се похвалы. В Алекс вновь пробудилось тлеющее где-то глубоко недовольство. Джулия уделяла внимание всем, но только не ему.
– Мы устроим ребенка в приют. В Асбери есть очень приличное заведение. – Заметив ее угрожающий взгляд, он безжалостно добавил: – Я внесу достаточную сумму денег, чтобы обеспечить за ним надлежащий уход, но здесь он оставаться не может.
Джулия сжала пальцы рук так сильно, что на них побелели суставы.
– Об этом не может быть и речи!
– Разве вы забыли об условии завещания? Если вы будете совершать такие безрассудные эпатирующие поступки, то восстановите против себя все общество.
Джулия даже покраснела от злости.
– Тот ужасный человек ударил Эдмунда! Вы бы на моем месте поступили точно так же, я это знаю наверняка.
– То, что можно делать мне, – это совершенно другое дело.
Боже, неужели это он, словно какой-нибудь сельский викарий, говорит такие банальности?
Джулия поднялась и гордо выпрямилась.