– Возможно, позволю, – сказала она, подивившись внезапно возникшей хрипотце в своем голосе, – но только на моих условиях.
Он помрачнел, хотя все еще улыбался.
– А ты в душе воин, не так ли, дорогая? Будешь сражаться до последнего дыхания?
– Я не люблю проигрывать, – сказала она, чувствуя, как подпрыгивает экипаж на ухабистой дороге. – Да и кому бы это понравилось?
– Значит, ты считаешь, что заниматься со мной любовью означает проигрывать? – Он хохотнул. – Думаю, что тебе надо заново определить, что ты подразумеваешь под словом «проигрывать». Или, может быть, мне следует помочь тебе дать определение этому слову? – спросил он, взглянув на ее губы. Она храбро посмотрела ему в глаза, хотя пришлось приложить усилия, чтобы не было заметно ее волнения.
– Что это ты затеял?
В его зеленых глазах сверкнул озорной огонек. Он медленно протянул к ней руки и расстегнул плащ. Снимая его, он ласкал кончиками пальцев каждый дюйм кожи, открывавшийся его взгляду. Движения его были неторопливыми, чувственными.
Она была уверена, что теперь они займутся любовью, и замерла в предвкушении.
Сняв с нее плащ, он чуть отодвинул ее в сторону. Оставшись без плаща и не ощущая больше тепла его тела, она вздрогнула от холода и обняла себя руками, наблюдая, как Тристан скатывает плащ, превращая его в нечто вроде длинного толстого каната.
– Что ты делаешь?
Он усмехнулся своей кривой улыбкой, от которой у нее всегда учащался пульс.
– Я собираюсь обозначить линию фронта, миледи.
Линия фронта. Ей это даже понравилось.
Он засунул один конец полученного жгута за спинку сиденья и проложил его по сиденью, так что другой конец свесился до пола.
– Вот, – сказал он и, откинувшись на спинку, полюбовался результатом своей работы.
Она взглянула на мягкое сиденье, обитое красным бархатом, которое было разделено ее плащом.
– Значит, эта сторона сиденья принадлежит мне?
– А эта мне, – сказал он.
– И мы должны развязать войну? На сиденье экипажа?
– Я предпочел бы назвать это борьбой. Чтобы ее можно было контролировать.
Ну что ж. Это звучало многообещающе. Несмотря на опасения, Пруденс даже улыбнулась.
– Боюсь, что справедливого матча не получится. Ты как-никак относишься к совсем другой весовой категории.
– Возможно, «бороться» не совсем правильное слово. Правильнее было бы сказать «соблазнять». – Он загадочно взглянул на нее. – Идея игры заключается в том, чтобы узнать, кто кого соблазнит пересечь первым разграничительную линию.
Соблазн. Такое короткое слово, а как много оно обещает.
– Что именно ты подразумеваешь под словом «соблазнять»? Оно может иметь множество разных...