Она грациозно приподняла бедра, и сорочка соскользнула на пол следом за платьем. Глаза Пруденс сияли, на губах играла загадочная улыбка, словно она отлично знала, что с ним делает.
Столь возбуждающей сценки он не наблюдал никогда в жизни.
Подняв руки, она принялась вытаскивать из волос шпильки.
– А что, если нам изменить правила?
– Каким образом? – спросил Тристан, чувствуя, что не в силах оторвать взгляда от ее грудей.
– Пока бедра не прикоснутся к плащу, это не будет считаться нарушением границы. Но руки и все остальное... – в ее глазах блеснули озорные искорки, – руки и все остальное могут забираться куда угодно.
У Тристана снова взыграла кровь.
– Руки и все остальное?
– Все, кроме бедер.
– Я согласен с изменением правил.
– Я так и думала, – усмехнулась она, вытаскивая последние шпильки. Каштановые волосы шелковистой волной хлынули на плечи.
Тристан затаил дыхание. Она была великолепна.
Она отклонилась назад, чуть раздвинув ноги. Ее волосы струились по плечам, прикрывая одну грудь и оставляя вторую открытой для его голодного взгляда.
– Ну, что дальше?
Протянув руки над разделительной линией, он положил их на ее колени, лаская нежную кожу.
– И впрямь – что дальше?
Ее обнаженная кожа жгла его. Тело отреагировало немедленно. Его член, уже крайне напряженный, аж подпрыгнул.
– Можно поцеловать тебя?
Глаза у нее потемнели, она тяжело дышала, и он понял, что она возбуждена так же, как он.
– Наверное, мы могли бы встретиться на границе.
– Пожалуй, могли бы.
Пруденс наклонилась вперед. Тристан пришел в полный восторг от того, в каком соблазнительном ракурсе предстали перед ним ее полные груди.
А потом... она оказалась в пределах досягаемости, и он поцеловал ее, нежно раздвигая языком губы.
Поцелуй длился долго. Потом его стало недостаточно. И их руки принялись нетерпеливо обследовать тела друг друга.
Это было похоже на какое-то безумие. Ему хотелось лишь потеряться в ее великолепной женственности. И казалось, что Пруденс чувствует то же самое. Он ощущал, как бешено колотится ее сердце. Ему нужно было всего лишь подвинуться ближе, посадить ее к себе на колени и подтвердить, что она принадлежит ему.
Она застонала, требуя дальнейших действий.
С невероятным усилием Тристан чуть отодвинулся от разграничительной линии.
– Я не могу, любимая. Не могу пересечь границу. Если ты сама не позовешь меня... – Он замолчал, надеясь, что она сдастся и позволит...
– Нет. – Она наклонилась вперед, запустила пальцы в его волосы и притянула к себе его голову, так что губы их почти соприкоснулись. – Возьми меня.