Он улыбался, словно радуясь моему хорошему настроению.
– Вы удивитесь, – продолжала я, – но Мэри-Джейн видела монаха.
– Она видела... монаха?
– Именно. Я дала ей свой плащ, и, когда она возвращалась через развалины, монах повторил для нее свой спектакль – бродил между камней и кивал головой.
Я услышала, как у доктора перехватило дыхание.
– Не может быть!
– Я никому об этом не говорила, но вы, конечно, должны знать: ведь вы считали, что я схожу с ума, так что мне хочется разубедить вас. Но это еще не все.
– Сгораю от нетерпения услышать все ваши новости.
– Я получила письмо из дома...
Я пересказала доктору все, что узнала из письма отца. Он заметно расслабился, наклонился ко мне и ласково взял за руку.
– О, Кэтрин, – горячо промолвил он, – вы даже не представляете, как я рад это слышать!
– Можете себе представить, как обрадовалась я.
– О да.
– А теперь, когда Мэри-Джейн тоже видела монаха… Все выглядит совсем не так мрачно, как в тот ужасный день, когда вы сообщили мне…
– Я сам не находил себе места. Не знал, правильно ли поступил, рассказав вам о той женщине.
– Вы поступили совершенно правильно. Подобные вещи лучше не замалчивать. Видите, благодаря вам я развеяла все свои сомнения.
Он вдруг стал очень серьезен.
– Но, Кэтрин, вы сказали, Мэри-Джейн видела этого монаха. Что это может означать?
– Что кто-то угрожает жизни моего ребенка. Но я найду этого человека, тем более что мне известен его сообщник.
Я замолчала, и доктор быстро спросил:
– Сообщник?
Я колебалась, не решаясь сказать ему, что в этом деле замешана его дочь. Но доктор был настойчив, и я выпалила:
– Точнее – сообщница. Мне очень жаль, но это Дамарис. Он взглянул на меня в ужасе.
– Дамарис... – прошептал он еле слышно.
– Она, несомненно, видела монаха, однако отрицала это. Значит, ей известно, кто это, и она ему помогает.
– Не может быть! Зачем ей это? Зачем?..
– Если бы я знала... Впрочем, в последние дни я сделала несколько важных открытий. К сожалению, я никому не могу доверять.
– Это упрек, и Он мной заслужен. Поверьте, Кэтрин, я действительно пережил ужасные минуты, когда узнал, что в Ворствистле есть пациентка по имени Кэтрин Кордер и что она приходится вам родственницей. Я сообщил об этом сэру Мэтью и Рут, ибо так велел мне мой долг. Я всего лишь хотел поместить вас туда на несколько дней для обследования, у меня и в мыслях не было оставить вас там навсегда. Я лишь заботился о вашем благе.
– Я пережила ужасный удар, услышав свое имя в связи с этим заведением.
– Знаю. Но то, что вы мне сказали... это просто какой-то страшный сон. Дамарис, моя дочь... пособница преступления! Здесь какое-то недоразумение. Это известно кому-нибудь, кроме вас?